Дисбаланс - страница 10

Хорошо, изначально биткоин был презентован как принципиально новая экосистема. Только спустя семь лет, когда капитализация 100 ведущих криптовалют взлетела с $5 млрд до $3 трлн, стало ясно: всё ровно то же самое.

Etherium с ростом 9500% за год или 11 000% прибыли от Solana вовлекает новых вкладчиков, где в общей эйфории принцип пирамиды угадывается на раз. Гонка за альткоинами на ранней стадии – это не криптостратегия, а рулетка.

Перед первой большой коррекцией не было секретом, что 90—95% рынка – это скам-токены. Впрочем, здравый смысл не помешал же взлету NFT, когда перед тем за год дегены влили $17 млрд? Это не ругательство. Дегены – удивительно точное наименование инвесторов, идущих в хайповые активы.

Интерес к рисковым активам привязан к объемам свободной ликвидности. Когда ее было много, альткоины стали четвертым по популярности направлением. Уязвимость не в мошеннических проектах: биткоин, эфир и еще с десяток считающихся проверенными валют можно отнести к консервативным, которые на тысячи процентов уже не вырастут, но зато застрахованы от полного обрушения.

Только их особенность уже в том, что крипторынок идет синхронным курсом с фондовым хай-теком: Nasdaq растет – Bitcoin идет вверх. И наоборот. Где здесь пресловутая независимость?

Анонимности у блокчейна нет, ФБР и многие другие национальные спецслужбы это уже показали путем отслеживания и отмены переводов. «Свободные» криптобиржи также оказались отзывчивы на внешние команды, приходящие от регуляторов или правоохранительных органов.

Волатильность на десятки и сотни процентов, с учетом задержек в переводах, как средство оплаты делает их вялыми. Помимо ценовых ралли на биржах, цифровая альтернатива не выполнила ни одного пункта из заявленных.

Но полная рисков конструкция не смущает ее участников. Более того, игровой компонент создал свою атмосферу. Фондовые мажоры, как с классических бирж, так и из крипты, перехватили венок избранности у банкиров, создав мир безумных доходов и растрат.

В фильме «Волк с Уолл-стрит» персонажи отнюдь не гипертрофированы: зарплата десяти менеджеров главных хедж-фондов за год совокупно превысила $15 миллиардов. Дворцы, яхты, суперкары – даже рэперы иногда смотрятся сдержаннее.

Показная, цыганская роскошь – не просто часть продаваемого имиджа. Как поведение самых успешных людей системы, она задает автоматический ориентир для общества.

Деньги позиционируются как главный критерий, несокрушимый стержень избранности. Переход от этики, где «Бог награждает трудолюбивого праведника», к вере: «Если богат, значит живешь правильно». Что интересно меняет акценты, но об этом уже в разделе о кризисе смыслов.

Параллельно и практически незаметно прошло еще одно радикальное изменение правил игры.

Рядовой фонд BlackRock с середины 1990-х начал методично накапливать находящиеся в управлении активы. И тихо скопил их на ~$9 триллионов, собрав блокирующие пакеты акций в половине из 3900 публичных компаний США и доли еще в 5600. Так же аккуратно собирались еще два фонда: Vanguard и State Street. У каждого схожие доли в примерно таком же числе компаний.

Троица контролирует 90% транснациональных корпораций. Airbnb, Lufthansa, Boeing, Shell, Adidas, Louis Vuitton, Pfizer, CNN – всё это собственность данных фондов. Они участвуют в назначении высшего руководства от Apple и Visa до Microsoft и всей большой четверки «конкурирующих» банков США.