– Э-эй, мальчик! Не забывайся. Ты решил покопаться в моей душе безнаказанно, без всякого на то права?
– В том-то и дело, что безнаказанно и без всякого на то права: мы вдруг встретились, поговорили, ничего друг другу не должны и ничем не обязаны; так же, просто, разойдёмся и больше никогда не увидимся. А у Вас шанс – выплакать мне свою душу. Вы так проникновенно сказали о слезах…
– Вадим, ты просишь у меня невозможного. Ты когда-нибудь видел пересохшую землю, в огромных, с мужской кулак, трещинах? Вот как ты думаешь, сколько нужно воды, чтобы она превратилась в пышную, мягкую, плодородную почву?
– Думаю, нужен сильный продолжительный ливень.
– И то будет мало. А ты хочешь, чтобы я сейчас распахнула душу, которая камнем в груди, – жёстко ответила Марина.
– А кто в этом виноват? Твой муж? – мягким примиряющим голосом спросил молодой человек.
– Что ты вцепился в моего мужа? С чего ты взял, что он? – усмехнулась Марина.
– Я считаю, мужчина в ответе за женщину, – в голосе Вадима прозвучало, мало ему свойственное, чувство долга и ответственности.
– И всё? Думаешь, этого достаточно? А дети? – возмутилась Марина.
– Дети? – неподдельно удивился Вадим.
Марина даже рассмеялась.
– То-то и оно, что для тебя это – инопланетный мир! Тебе и в голову не пришло, что… «ещё и дети»!
– Что, ещё и дети? – Вадим умел прикинуться тугодумом, когда нужно было скрыть какой-нибудь его прокол.
– И дети могут быть причиной…
– Причиной чего? – всё ещё недопонимал Вадим.
– Причиной… «этих грустных глаз, которые ты наблюдаешь уже целый вечер».
– Что, так серьёзно? – он напрягся.
– Мальчик мой, как я могу с тобой говорить о вещах, о которых тебе, может быть, ещё рано знать, которых ты не в состоянии понять?
Вадим, чувствуя в её голосе снисхождение к нему, рискуя быть немедленно отвергнутым, вдруг срывает с её губ поцелуй. Это возмутило женщину, но после его слов, сказанных отчаянно искренне, она успокоилась.
– Ты что думаешь, я такой мальчик–одуванчик. Я – мужчина. Знаешь, сколько я видел в этой жизни? 25 лет, а у меня уже седина. Не надо со мной говорить, как с подростком, я знаю женщин.
– Я одного не пойму, чего ты хочешь? Развлечься на сегодняшний день? Неужели, больше не с кем?
– Я хочу изучить женскую душу. Хоби у меня такое. Мне интересны женщины, как индивид, во всём разнообразии их типажей и судеб. Это сухо практически. А по душе. Ты мне интересна как человек. Мне хочется разгадать… нет, не разгадать! А разгадывать твою женскую тайну. Разгадывать, разгадывать, разгадывать…
– Всё, убаюкал бдительность. А, чёрт с тобой! В конце концов, что я теряю. Ты – мальчишка, взбалмошный и эгоцентричный. Но почему-то именно тебя послал мне Господь для исповеди.
Вадим смотрел на нее, слушая внимательно, боясь вспугнуть неожиданное ее решение.
И Марина кинулась в свою исповедь, как со скалы: разобьюсь – не разобьюсь.
– Наша дочь в тюрьме. Только не надо ничего говорить. Это было страшно, но вполне предсказуемо.
…Наша дочь, наша принцесса… Володя просто с ума сходил, хуже меня… Знаешь, нам эти последние два года за двадцать лет показались.
– Она сидит уже два года? За что? – невольно перебил Вадим.
– Нет, нет, вовсе нет. Посадили её на год, вот только. А перед этим было много чего такого, что сходу не расскажешь. Я тебе одно только хочу сказать, может, и тебе пригодится. Это мучает меня больше всего. Ты понимаешь, вот у тебя рождается дочь. Ангел! Чудо природы. Вот она растёт, – а ты уже планируешь, представляешь, видишь во сне, какая она будет замечательная, когда вырастит, когда распустится этот прекрасный цветок, который ты лелеяла, берегла все эти годы. Она – как будто одно с тобой целое, неразделимое. И ты готов этим поделиться… но когда это ещё будет?! Ведь ей только 15 лет…
