Дитеркюнхель - страница 26

– Умо кворум бенто столипас, пробебло увером фертинато. Цверто консулум омберо статум квазилис…

К концу страницы странные слова начали бренчать в голове как кривые гвозди в жестяной банке Ганса, «пробебло» цеплялся за «фертинато» «леккортус» за «кратерус». На следующей наш герой заметил, что «спентреттос» он прочитал как встретившееся чуть раньше «спентиро» – и одного этого было достаточно, чтобы остановиться и начать сначала. Тётушка терпеливо выслушала несколько его попыток тронуться с места в преодолении заклинания, после чего предупредила Дитера, что ему пора выпить на ночь козьего молока и укладываться спать, потому что завтрашних школьных занятий тоже никто не отменял.

Уснуть мешало слово «квазилис». Оно то и дело занимало место во рту, заставляя нижнюю губу задевать верхние зубы. Слово прыгало зелёной лягушкой у Дитера в голове вместе с множеством вопросов, которые хотелось задать тётушке прямо сейчас.

***

Вечера стали длиннее, и всё чаще надоедливый продолжительный дождь разгоняет жителей Линсена по домам. В саду мокро. Облака бегут с запада на восток. Речка поднялась почти к самому краю обрыва, её шумный поток призывает энергичнее двигаться жерновам водяной мельницы. Золушка появляется редко. Но и в школе, как оказалось, её тоже не встретишь – девочки учатся в северном, а мальчики в южном крыле здания. Только после занятий по пути домой можно услышать её звонкий смех, удивительный и чудесный. У старших уроков больше, поэтому Дитер терпеливо ждёт у тяжёлых дверей северного крыла, заходить внутрь мальчикам строго запрещёно.

Одна за другой появляются одноклассницы, заметив ставшую привычной фигуру худенького подростка, прыскают смехом в ладошку: «Вы только посмотрите, какой ухажёр! Не сам ли это принц за нашей Золушкой заехал?! Где же карета, Ваше Высочество?» Дитер каждый раз терпеливо объясняет, что он не принц, а паж. Золушку такие шутки тоже ничуть не смущают, она хватает своего и нашего приятеля за руку, и они вместе бегут в сторону дома. На площади обязательная остановка около фонтана. Золушка любит здесь танцевать. Её движения никогда не повторяются, и Дитер, обвешанный школьными сумками, с восторгом наблюдает за очередной волшебной фантазией. Иногда рядом оказываются прохожие, они тоже начинают подбадривать и одобрительно хлопают в такт. Особенно всем нравится, когда в танце девочка легко запрыгивает на высокую каменную площадку, с которой обычно читают указы, и кружится там на одной ноге.

На Тополиной улице приятно шуршать опавшими желтыми листьями, подкидывать их носком ботинка. Можно сократить путь, если протиснуться через заросший кустарником проход между Фисташковым и Бергамотовым домами (эти названия дала им сама Золушка), тогда сразу оказываешься в своём Вишнёвом переулке, в том месте, где он изгибается, словно согнутый прутик.

В классе у Дитера тоже появились приятели. Один из них, белобрысый Ансельм, лучший ученик в классе, второй, чёрный, кудрявый Франческо, умеет энергично двигать ушами, а кончиком языка почти достаёт до подбородка. По приглашению тётушки Геральдины оба мальчика со своими мамами дважды приходили в гости в Совиное поместье, но игры их не складывались, потому что оба раза гости были озабочены только тем, чтобы не пропустить ничего из кондитерских достопримечательностей, и, в результате, совсем не отходили от стола. Дитера тоже однажды пригласили на день рождения одного из друзей – черноволосого Франческо Бассо. Там мама и папа Франческо, сеньор и сеньора Бассо, целый вечер восторгались тем, насколько у них талантливый и послушный ребёнок. Дитя краснело и тихонько ненавидело родителей за то, что они выставляют его перед мальчишками в таком невыгодном свете. Играли в скучные и глупые игры: «найди шарик», «развяжи верёвку», «плюнь в горшок» и во что-то ещё, заранее подготовленное сеньорой Бассо. В результате Дитер всё больше скучал на этом празднике и не понимал зачем он здесь, когда дома ждёт книга, которая шаг за шагом приближает его к тому, чтобы однажды он стал настоящим волшебником.