– Что-то случилось? Пожар?
– Никак нет, дей-ли, – почтительно ответили из-за двери, – но здесь объявился опасный жулик, которого нам велено взять любой ценой. Не могли бы вы открыть дверь, чтобы мы произвели обыск?
– Э-э-э... Нет, не могла бы, простите, – с лицемерным смущением пролепетала я. – Дело в том, что я... не одета.
Из-под одеяла раздался смешок, и я, воспользовавшись положением, сильно пнула «опасного жулика». Он засопел, но промолчал. Странно, как он при таком немалом росте умудряется быть незаметным? Свет Двойной луны падал прямо на постель, но со стороны казалось, что под одеялом никого, кроме меня, нет. Видать наколдовал что-то, м-магию его...
За дверью пошушукались, и прежний голос решил:
– Однако, с вашего разрешения, мы зайдём.
Всё равно вломятся и обыщут, так или иначе. Пусть лучше «так», хоть шума будет меньше...
Моё сухое «да», запасной ключ, короткий щелчок, и три знакомые фигуры в чёрном с подсвечниками наперевес молча закопошились в моей комнате, хлопая дверцами шкафа, балкона и ванной. Натянув до подбородка одеяло, я пристально следила за каждым их движением и думала. О том, что пламя в подсвечниках... ненатуральное. Слишком яркое. Слишком мощное.
Естественно, ничего не найдя (ни преступника, ни ценностей), главарь сначала сунулся под кровать, а потом вылез оттуда и зашарил взглядом по постели.
– Дей-ли, мы просим прощения, – вкрадчиво заговорил он, – но в этой комнате осталось ещё одно необследованное место...
Меня от такого цинизма передёрнуло, а Вэл под одеялом напрягся, как зверь перед прыжком. Я замерла, лихорадочно соображая, как выкрутиться, и мой взгляд упал на столик, где лежали все походные бумаги. Ну, конечно же!..
– Не стоит, – холодно предупредила я.
– Почему же? – насмешливо поднял кустистые брови главарь. Ну и гадкая же у него рожа...
– Советую сначала ознакомиться с походными бумагами обыскиваемого, а потом уж чинить беспредел, – я сухо поджала губы, невольно подражая бабушке. – Мои бумаги – на столе.
Кажется, бабушка занимает не последнее место в волшебном мире... От вида печати моего рода мерзавцы дружно побледнели, поспешили извиниться, вернуть бумагу и убраться восвояси, со скрипом закрыв дверь. Я перевела дух. Сердце колотилось как сумасшедшее: мне стоило больших трудов сохранить вежливый тон и невозмутимое лицо. Благодарю, бабуль... И за поддержку, и за воспитание.
Выбравшись из кровати и подобрав бумаги, я бережно спрятала их в сумку и начала собирать остальные вещи, попутно зажигая от искр кременьков свечи. Вот оно, нормальное пламя, не то что... колдовское. В коридор вновь вернулась тишина, и за моей спиной вспыхнуло маленькое солнце. Это «опасный жулик» тоже вылез из-под одеяла. Перед его сосредоточенным лицом замер зеленоватый круг с символами, похожий на солнечные часы.
Я повернулась и посмотрела на «жулика» в упор. Он же не обращал на меня внимания, усердно изучая символы на колдовском круге.
– Ну? – поинтересовалась я.
– Чего «ну»? – не понял он.
– Ничего не хочешь мне сказать?
– Хочу, – ухмыльнулся парень. – Прощай. И надеюсь, что мы с тобой больше не увидимся. Ни в этой жизни, ни в последующих.
– И это вместо благодарности? – изумилась я.
– Уже забыла, что из-за тебя этот бардак и начался? – хмыкнул Вэл. – Хотя я не против твоей благодарности – за то, что позволил тебе загладить свою вину передо мной. И не забудь, что я не бросил тебя в коридоре. А в ущерб себе, – и он картинно потёр колено, – доставил в твою же комнату. Знаешь, что было бы, если бы двуликие поймали тебя коридоре? Бумажками бы не отделалась, – подвел он итог своим нравоучениям, неприятно улыбаясь.
