– Плохо выглядишь, – констатировала Надежда Олеговна.
– Спасибо. Не хуже Володи, – ещё кислее улыбнулся Виктор Ильич. Взял женщину за руку. – Пойдём.
Но увлечь её за собой не удалось. Надежду Олеговну перехватила главбух. Следом выстроилась очередь из нескольких человек, кому появление хозяйки музея вдруг оказалось жизненно важным. Надежда Олеговна потратила безумную – по меркам Виктора Ильича – уйму времени на импровизированную летучку. Он терпеливо ждал. Наконец Надежда Олеговна взяла друга под руку. И они спустились в его квартирку.
Она попросила рассказать всё. Виктор Ильич начал со сна, приснившегося в самолёте. Сон был точной копией сна её мужа, с той лишь разницей, что во сне смотрителя Кошмарный Принц разговаривал с ним, прежде чем оплавиться, как свеча. Потом Надежда Олеговна прочла историю, написанную рукой друга чужим почерком. Последние листы Виктор Ильич попросил прочитать вслух.
Мужчина и женщина долго сидели друг напротив друга, не проронив ни слова и не шевелясь. Через какое-то время Виктор Ильич разлепил ссохшиеся губы:
– Почему вы с Володей уверены, что всё началось со стола, что всему виной этот проклятый стол?
– А сам ты как думаешь – почему? – Надежда Олеговна чуть откинулась назад и поправила чёлку. – В отличие от Юры, меня мистика не особо привлекала. Не верила я ни в призраков, ни в потусторонние силы. Я и в Бога-то не сильно верила. Но стол… я очень хотела его уничтожить. И Володя хотел. Только не получилось.
– Не получилось?
– Именно. Когда грузчики пытались вытащить его из кабинета, один не удержал стол – знаешь, какой он тяжеленный? – и уронил себе на ногу. Два пальца сломал. Стол вернулся на место. Потом Володя предложил продать стол с аукциона, пригласил брокера, но тот не доехал, попал в ДТП. Серьёзное, но остался жив. Однако наш лот его больше не интересовал. Он, как оказалось, верит во всякие знаки, приметы и подобную чепуху. Потом Володе начали сниться сны. Сначала редко, потом чаще. Все так или иначе связанные со столом. И с Юрой. Он словно общался с отцом, только не словами, а… как бы сказать… образами, посылами, шарадами. Мы долго пытались понять, сложить все сны (Володя их стал записывать, даже блокнот с ручкой держал возле кровати). И в какой-то момент до нас дошло. Во всяком случае, мы решили, что дошло. В доме на черноморском побережье поселилось зло… или некое инфернальное Зло (с большой буквы), которое знает об этом доме… и с него нужно съехать. Но съехать так, чтобы новый дом не был похож на старый, а обстановка была один-в-один. Понимаешь? – Надежда Олеговна сглотнула и облизнула пересохшие губы. Виктор Ильич встал, вытащил из холодильника бутылку лимонада и показал гостье.
– Да. Налей, пожалуйста, – кивнула Надежда Олеговна и поблагодарила, когда Виктор Ильич достал высокий стакан, налил и подал ей напиток.
– Не совсем понимаю, – сказал Виктор Ильич, продолжая разговор. – Я был уверен, что это всё ради фанатов. – Он был обескуражен откровенностью Надежды Олеговны. Или тем, что узнал подробности только сейчас. Он пока сам не разобрался, что его больше задело.
– Извини! Мы надеялись, что на этом, – она махнула стаканом вверх (едва не расплескав), имея в виду музей. – Что на этом всё закончится. Именно сны подорвали здоровье Володи, они будто выкачали из него жизненную силу. Я уверена, в них дело. А ещё в переживаниях.
