Что же получилось в действительности?
Утром 9ого мая я поднялась с постели после полубессонной ночи – ну, часа три-четыре сна в общей сумме набралось, а остальное время я скакала с плачущим сыном, пытаясь его уложить спать и убеждая, что после часа висения на моей груди и срыгивания он, скорее всего, не хочет есть. А надо просто поспать! Я выползла из спальни и почувствовала, что даже завтракать не хочу, не то, что отмечать День Рождения.
И тут нужно отдать должное моему мужу, который настоял на исполнении задуманного. Он пёк вафли, а Кирюшка покачивал брата в шезлонге. Я, увидев это умилительное счастье, тут же сбежала из кухни в комнату и упала в объятья Морфея минут на 20. А вернувшись, сунула проснувшемуся Андрею грудь и села взбивать сливки.
Мой перфекционизм рыдал и плакал, когда видел, как я пачкаю сливками стол, себя и чистую одежду Андрюшки, но зато крем я взбила САМА! Знаешь, дорогой читатель, когда у меня нет сил, то хочется сделать хотя бы самую малость, чтобы поддержать себя. Все вот эти убеждения мне не помогают: «Майя, у тебя грудной малыш, ты имеешь полное право не делать ничего, кроме ухода за ним». Поэтому взбитый крем меня очень поддержал!
А потом мы стали петь «Каравай». Вообще, я надеялась таким образом привлечь старшего сына, потому что в садике на Дни Рождения они поют именно эту песенку. Но Кирилл почему-то заупрямился; то ли мотив не тот мы подобрали, то ли слова немного исказили – в общем, праздничный торт малыша был очень красив, но обильно полит слезами старшего брата…
Но торт из вафель получился потрясающе вкусным. Да и фотографий на память мы сделали. Вот такой неоднозначный получился День Рождения! Повторила бы я те же самые действия? Пожалуй, да! Но только без песни. Пусть в садике поют, когда откроют!
День 36. Так будет не всегда
Вспомнилась мне эта притча сегодня, когда я укладывала детей. Почитала книгу старшему около получаса и чувствую, что нет больше эмоциональных сил продолжать. Андрюшка спит уже около полутора часов, а значит, в любой момент проснётся и запросит грудь.
«Кирилл уже достаточно большой, чтобы уснуть самому. Ну, или не уснуть!» – решила я и отвернулась, отложив книгу в сторону.
В это время мявкнул Младший; и я пошла к нему, чмокнув Кирилла. Взяла в руки малыша, начав ходить по квартире. У меня есть такая особенность: если я лежу в кровати полчаса с эмоциональным ребёнком-шевеляшкой, то эти эмоции во мне скапливаются, и их нужно выплеснуть прежде, чем лечь снова. Ходьба, дыхание, танцы, разговор со спокойным человеком помогают это сделать.
«Ура!» – думаю! Пока Андрюшка не проснулся окончательно, я могу походить с ним на руках, а не плюхаться в постель с распростёртой сиськой!
Заглянула к Кириллу: лежит в кровати, но вертится. Эмоции скачут; двое детей и импульсивная женщина с послеродовыми гормонами! Хожу. Дышу. Стараюсь не смотреть на старшего.
«Он справится. Он уснёт сам! Кирилл справится. Кирилл умеет сам засыпать! Он же в садике засыпал!»
Походив ещё немного, не выдержала; зашла в комнату, прикрикнув: «Хватит вертеться! Поворачивайся на бок и ложись спать!» Погладила по голове— очень умная, но в маму тревожная! После маленькой головушки Андрюшки рыжее солнышко Кика кажется тяжёлым и огромным…
…Через 5 минут муж заглянул в комнату и сообщил, что наш послушный, но упрямый старший сын покорно повернулся на бочок и отправился в царство Морфея! У меня отвисла челюсть.
