Кто такой Евгений Пышкин? Это – простой советский человек, как и я. Но меня неудержимо тянуло к нему потому, что я видел в нем воплощение всех черт нашего советского юношества.
Женька – коммунист. И не просто потому, что носит партбилет в кармане, а потому, что большевистская принципиальность пронизывает каждое движение его души, каждое его слово и дело. Он такой коммунист, который не знает зазнайства, не останавливается на достигнутом.
Женька – замечательный спортсмен гимнаст. Нет такого вида спорта, в котором он не смог бы выступать – и не на последнем месте. В апреле этого года он приезжал в Ригу на окружные соревнования, по округу он занял третье место.
Я еще не встречал человека, который был бы так эстетически и музыкально развит, как он (разумеется, я не говорю о профессионалах). Женька в совершенстве играет на пианино, гитаре, аккордеоне, балалайке. Пляшет очень здорово, может играть на сцене, немного поет.
Единственное, в чем мне уступал Женька – это в шахматах: я еще не знал от него поражений.
И вот этого Женьку я взял за образец для себя. Он пророй и сам того не знал, как он тянул меня за собой, какую воспитывающую роль сыграл он в моей жизни.
В октябре сорок шестого года я проводил его в отпуск в Минск. И вот тогда мы поняли, что жить без друга друг не можем.
Везде нас можно было встретить вместе. Старший лейтенант Сивкин так и звал нас «не разлей – вода». Мы вместе участвовали в самодеятельных концертах, гастролируя по Сибири, вместе летали, вместе доходили зимой, вместе изнывали от летней жары. Ссорились ли мы когда-нибудь? Я не помню такого случая. Конечно, были споры, и довольно жаркие. Да и сейчас в письмах мы больше ругаем друг друга – ну так это ж в порядке критики и самокритики!
Долго мы были с ним вместе. Но всему хорошему приходит конец раньше, чем мы успеем им насладиться. Я уехал учиться в Ригу. Это – наше обоюдное решение.
Летом сорок седьмого мы встретились с ним в Москве – совершенно случайно. Я ехал в Ригу, он был на олимпиаде художественной самодеятельности ВВС. Вместе нам удалось побыть несколько часов на станции Быково.
Когда поезд умчал меня, Вика – курсант, приехавший тоже на олимпиаду – спросил Женку:
– Тяжело?
Женька только кивнул головой. Вика продолжал, желая утешить товарища:
– Вот так и кончается солдатская дружба. «На север поедет один из вас, на Дальний Восток – другой».
– Кончилась? – неожиданно решительно ответил ему Женька. – Нет. Наша дружба только начинается. Вот ее первый порог.
С тех пор наша дружба стала находить выражение почти исключительно в письмах. В октябре прошлого года я во время отпуска заезжал к нему в Паневежис, куда он был направлен в чине лейтенанта после окончания Омского училища летчиков. В апреле он приезжал ко мне в Ригу. Следующую нашу встречу мы наметили на октябрь этого года, к моему выпуску.
Получить письмо от Женьки – праздник для меня. Мне особенно дорого его письмо, которое я получил в апреле прошлого года. Вот оно:
«Сибирь, 16 апреля 1948 года
Ты прав, мой друг, жизнь хороша и прекрасна! Но жаль только, что это замечается только в какие-то отдельные минуты, когда ты действительно всем своим существом чувствуешь величие и красоту жизни, а во всех остальных минутах эта красота вновь закрывается занавесью серых будней. И чем чаще человек находит в жизни прекрасное, тем совершеннее его существо…
