День 20
Разумно ли я пользуюсь вещами?
«Получив предмет, занимайся им. И вот если ты выйдешь из этого, ничего не потерпев, прочие, встречаясь с тобой, будут вместе радоваться тому, что ты уцелел, а тот, кто умеет разбираться в таких вещах, если увидит, что ты пристойно вел себя в этом, будет хвалить и поздравлять, но если увидит, что ты уцелел благодаря чему-то неблагопристойному, то – наоборот»[45].
Эпиктет
Место для записи размышлений:
Неделя 4
Возвращаем вещам их природные имена
Стоики предлагают нам посмотреть на объективный порядок вещей и признать его. Признать, что результаты наших действий не выводятся напрямую из наших поступков, а являются следствием цепочек разных причин. Наши стремления часто не гарантируют результат: стремясь избежать болезни, мы заболеваем, стремясь заиметь соратников, получаем недоброжелателей. Если бы проблема заключалась только в том, чтобы осознать объективную реальность… Нам это совершенно не мешает бунтовать против нее. Подпольный человек Достоевского признает, что дважды два четыре, что существуют научно доказанные истины, что они подобны каменной стене, которую он не сможет пробить, поскольку против них он бессилен, но объективность этих истин не может заставить его свыкнуться с ними.
Ну и что, что землетрясение – это природное явление, вызванное определенными причинами? Я считаю, что это несправедливо. И что теперь, что некто умер от болезни? Он должен жить, потому что порядочные люди в принципе не должны знать такой смерти! В конце концов, можно быть в несогласии со всей вселенной просто из чувства противоречия, стремясь отвергнуть какие бы то ни было рамки своего существования: «Я согласен, что дважды два четыре – превосходная вещь; но если уже все хвалить, то и дважды два пять – премилая иногда вещица»[46].
Человек может остро переживать разлад со вселенной даже из-за бытовых неудач. Стоики делают важное для последующей философской традиции исследования ценностей наблюдение: ценность – это человеческая оптика восприятия мира, специфически человеческое к нему отношение. Можно сказать, что ценное существует в мире потому, что в нем есть человек оценивающий. А если я – тот, кто добавляет ценность, я могу ее отнять.
Стоики не хотят, чтобы мы с вами бунтовали против вселенной подобно герою Достоевского: они полагают, что это не ведет к счастью, и считают реальным и более продуктивным стремление к единству с миром. Потому, например, бессмысленно прикипать к каким-то материальным вещам, а потом расстраиваться из-за их порчи (они все равно когда-нибудь испортятся, и мы знаем, что это произойдет, потому что это всегда рано или поздно происходит). Чтобы материальные ценности не отравляли нашу жизнь таким образом, расстраивая нас, стоики предлагают снять ценностные очки и сойти на какое-то время со своей обычной, персональной позиции владельца. Для этого они предлагают несколько техник.
Я могу отнять у вещи ее ценность, заняв позицию объективности, наблюдая материальные объекты в их изменении: появлении, порче, уничтожении:
