Это здорово, это просто невероятно, что я – среди Вас; симбиоз души и тела, длинных кос участвующих, единой цели, негласно ведёт тебя под руку к прекрасному, к интересующему, неизведанному и очаровательно искреннему. Это правильная, необходимая сторона, иногда даже получается поверить в это всем сердцем. Всё просто: ответы прячутся в уголках глаз смеющегося. Они прячутся там, захлебываясь смехом, как недавно и мы прятались и смеялись в подворотнях зимнего зноя.
Наши родные меньшие, хлорофилловые, отворачиваются от синего спектра. Хочется ещё больше думать об этом (кажется невероятно романтичным). Представляю, как длинноголовые великаны, робко поворачивающие свои верстовые стволы от заносчивого синего спектра, не могут подобрать нужных слов и играют в эти игры, всем известные и аккуратно забытые. (отправлены с описью в архив)
Знание об общих чертах, внешних, внутренних, физически-осязаемых и случайно замеченных, соединяющихся в других, новых людях, дарит теплые улыбки и заполняет полый стебель произведенной начинкой. Выводы – приобретенное свойство переработанной информации, всё чаще я беру себе «таймаут», чтобы ответить на любой вопрос, главное – хорошо обдумать его. Всё время молчу. Слова в голове играются, наливаются густым соком, сочным, хорошо выдержанным, как вечернее вино.
Мы пьём мускатное светлое, самое скромное из этого заведения; питейная, случайно попавшаяся под ноги этой необычной младо-шальной компании, встречает угловато, да какая разница? Ничего не омрачит сегодняшнего радостного.
Мы пьём мускатное светлое и не можем напиться нашей счастливой молодостью, написанной вместе.
Здравомыслящий взрослый человек, главное, воспитанный, всегда будет сторониться резких суждений, избегать в речи крайностей, будет стараться аккуратно подбирать слова, потому что воспитание не позволяет поступать как-то иначе.
Темп мой – очень медленный, голос – спокойный и низкий, умеренный. По крайней мере до вот этих штук (развращающего буйства красок), темперамент представлялся мне таковым. Сейчас по-прежнему мне остается жарко в помещениях и постоянно хочется есть, но уже получается чаще контролировать свои мысли, следовательно, своё поведение. Всё чаще мне становится не стыдно, а смешно от прожитых ситуаций и это значит, что вскоре их можно с такой же лёгкой веселостью забыть. Хотя, если повествовать от 3-го лица, то они были действительно исключительны, изумительны, очень хороши и, право, я невероятно счастлив, что мне удалось всё решить самому. (Самый занятный случай, пожалуй, остается с арестом, как говорят «на посошок» или «из историй после полуночи», когда все мы уже переходим в блюз, надеюсь когда-нибудь удастся написать про него так же легко и смешно. Нужно только время.)
Для женской части моей планеты:
У меня тут было немного мыслей об изменениях, глупостях и удивительном симбиозе женщины и жизни. Мне становится скучно и грустно от уходящих возможностей этих прекрасных увядающих красот, однако же свои я знаю точно: накопление, собирание, но только знаний, не красоты. Не вижу смысла уделять столько внимания расписным ногтям, способам нанесения грима, прочему сумасбродству, хотя это, конечно, имеет полное право на существование.
А вообще мне понравилась эта мысль у Манна:
«Да и существует ли вообще такая область человеческого, пусть наисветлейшая, достойнейшая, которая была бы вовсе недоступна влиянию темных сил, более того, которая не нуждалась бы в оплодотворяющем соприкосновении с ними?…
