В общем, чтобы я могла сама себя вылечить.
Окружающие люди дают мне возможность понять, с чем дальше идти невозможно. Наводку.
Для того они в мою жизнь и приходят.
Не те, которых я обожаю (хотя и у них – своя задача), а те, которые вызывают раздражение и дискомфорт.
Они-то и есть самые важные люди в моей жизни. Потому что с их помощью я расту, перехожу с одной ступеньки своей лестницы на другую, становлюсь чище, сильнее, мощнее. Они делают меня – эти люди-указатели, люди-подсказки.
Если, конечно, я от них не отмахиваюсь.
Грозы
Вокруг бродят грозы. Веселое, бесшабашное состояние в эпицентре стихии, когда она ходит вокруг да около и никак не накроет.
Томно, неподвижно, жарко. Расслабленно и хорошо.
Мне хочется думать, что это я гоняю тучи по округе, не давая им шанса приблизиться.
Обучение
Подруга снова говорит о каком-то интересном обучении. Ну уж нет. К своим шестидесяти я многому научилась. Теперь бы научиться этим пользоваться. Мне надо реализовывать накопленное, а не хватать жадно, до одури, новое, которое никогда не закончится.
Птицы
Стоит уйти ненадолго в дом, наш деревенский участок захватывают птицы.
Скворец важно разгуливает по свежескошенной траве – сразу видно, кто тут хозяин.
Хитрая сорока уселась на заборе – высматривает, что бы такое стянуть.
Две ласточки стремительно носятся друг за другом – глаз за ними не успевает.
Где-то совсем близко аист протрещал – намекнул на что-то и повернул в сторону пруда.
Элегантная трясогузка обходит клумбу, поглядывает по сторонам, не переставая дирижировать хвостиком.
Это какая-то особая музыка, которую я не слышу, потому что давно вышла из первозданного природного состояния.
Зато я с удовольствием за всем этим наблюдаю.
Деревня учит
Сегодня мы уезжаем из деревни в город. На несколько дней.
Я смотрю сквозь туман на молоденький салат, юные тыквы, подстриженную траву и представляю, как они вырастут за несколько дней…
Представляю и думаю: это – жизнь. Все растет, меняется, не остановишь.
Это мы свой рост не замечаем, а на природе он очень заметен. Даже по тому, как меняет свой цвет придорожная обочина – с желтого от одуванчиков на красный от мелких гвоздичек и голубой от лесных колокольчиков.
Я отсюда уеду, а расти ведь тоже не перестану.
Мои изменения не так заметны, но они есть – на лице, на теле, внутри.
Снаружи немножко похоже на увядание, зато внутри – на цветение.
Я смотрю на салат, кинзу и тыквы, и понимаю, что вернусь сюда уже другой – за несколько дней тоже вырасту, стану другой.
Мы встретимся, посмотрим друг на друга с интересом – друг друга оценим.
Если, конечно, за это время никто мои растения не съест – в прошлом году за неделю нашего отсутствия слизни понаделали ходов в уже почти созревших декоративных тыквах – пришлось их им оставить.
И это то, против чего я бессильна – слизни тоже хотят жить. Им нравится вкус наших тыкв – что поделаешь?
Деревня учит меня еще и тому, что ничего нельзя знать наверняка. Даже если все дружно взошло. Смородину могут съесть птицы, тыкву – слизни, горчицу – мошки, картошку – колорадский жук, иву – муравьи, цыплят – ястреб…
Вырастет – не вырастет? Выживет – засохнет? А вдруг град или нашествие болезни какой – у них, растений, тоже пандемии случаются. Например, в позапрошлом году у всех в деревне пропали хризантемы – никто не знает, почему.
Непредсказуемость здесь заметна лучше всего.
Деревня учит меня правильному отношению в жизни: что воля, что неволя – все равно.
