Дневники Энрида Борисовича Алаева. Том 3 и 4 - страница 2

Леонидку проводил в Москву, опять мы вдвоем с Гришей. На работе положение сейчас такое: начальник клуба Ильин уехал сдавать экзамены в РВПУ, я остался за него. Работы хватает: в клубе идет ремонт. Кроме того, надо и самодеятельность не запускать, и пропагандистскую работу вести. Все же я успеваю каждый день искупаться на водной станции: или утром рано, или в обеденный перерыв.

Интересно, удастся ли мне перейти на преподавательскую работу в свое родное училище? С генералом Летовым я уже беседовал, с полковником Чернушкиным – начальником учебного отдела – тоже, говорил и с начальником СЭЦ подполковником Лопатиным. Все они не только не против, но и прямо приветствуют. Один камень преткновения – это армейское начальство. Отпустят ли они меня из дивизии Кретова?

Будем надеяться, что все разрешится благополучно. Это было бы чудесно! Я люблю Рижское училище, как родную школу. Два года курсантской жизни были лучшими годами моей солдатской службы. Как сейчас помню…

Или нет, хватит. Опасно рыться в воспоминаниях. Давай, Энрид Борисович, жить настоящим во имя будущего!

9 августа, среда

Не лежит сердце к дневнику. Да особенно и писать не о чем. Работаю по-прежнему. С ремонтом клуба дело затягивается. Продолжаются репетиции самодеятельности. Хлопот много.

Каждый день вырываю часок (чаще всего утром) для плавания. Я очень люблю этот вид спорта и хочу добиться хотя бы низшей квалификации. Учиться приходится самому. В связи с этими занятиями и плаванием беспощадно и катастрофически худею. Но задачу, поставленную перед самим собой, я выполню. За этот сезон научусь плавать кролем.

Я очень жалею, что поздно начал заниматься спортом. В детстве, разумеется, я и плавал, и бегал, и прыгал, и в футбол играл. Но все это было бессистемно. И, казалось бы, где не заняться спортом, как в армии? Однако в Иркутской школе авиамехаников, где я в сорок третьем начинал военную службу, спорт и физкультурные занятия превратили в пугало для курсантов. Гимнастические снаряды казались нам инквизиторскими орудиями пытки, на брусья шли, как на гильотину. А изнурительные кроссы и марш-броски выматывали и без того слабые от военного пайка силы курсантов.

Поэтому, когда мы вышли из школы, одна мысль, что нас не будут мучить на снарядах, приводила в ликование.

Потом я понял, что не заниматься спортом нельзя. Но это было уже поздно. Поздно в том отношении, что я уже не достигну совершенства в каком-либо виде спорта. Вообще-то заниматься спортом никогда не поздно.

В основном спортом я увлекся в Рижском Военно-политическом училище, в котором провел лучшие годы солдатской службы.

Вот мои последние результаты:

Результаты, откровенно говоря, не большие. Да еще эту зиму я пролежал в госпитале, немного подорвал здоровье, что выбило меня из спортивной колеи.

Все это надо будет наверстать за остаток лета и зиму. Особенно надо крепко заняться зимой: усиленно ходить на лыжах, хорошо питаться и не дать этому проклятому эксудативному диатезу опять свалить меня в госпиталь.

Коротко о моих делах в училище: все решено, послал запрос в Москву, в Политуправление ВВС. Ох, если бы пришел положительный ответ! Как бы я был счастлив! Какой рост, какой творческий простор открылся бы передо мной!

Получил письмо от мамы, хочет приехать в Ригу. Она была уже у нас в марте, но разве сравнить мартовскую Ригу с августовской? Пусть приедет, посмотрит на нашу красавицу.