– А ну сядь! Как тресну! – и Нина погрозила кулаком.
Сева послушно сел обратно.
– Георгий! – девочки снова взялись за одноклассника. – Помоги уж. Это же не наша идея, это Сылу Саматовна придумала.
– И ведь не для себя стараемся! Выступать будем перед начальной школой, а маленькие зрители самые пытливые! Их не обманешь.
– Смотрите, сама как будто не маленькая!
– Я, Лешенька, учусь в восьмом, как и ты, а не в третьем, как наши будущие зрители.
– Что и пошутить нельзя?
– А помните, Лидия Захарьевна рассказывала, что раньше было слово «льзя» и означало оно свободу?
– Миша, не мешай.
– А ты, Раяз, чем занимаешься?
– Методикой Станиславского.20
– Зачем ты из цветной бумаги вырезаешь красные и зеленые кружочки?
– А не только Миша слушает Лидию Захарьевну, – отвечал однокласснице Раяз, – Станиславский, когда видел плохую игру актера, кричал: «Не верю!». Вот и я, если замечу фальшь в вашей игре, подниму красный флажочек…
– Так это флажочки!
– А если буду доволен, подниму зеленый.
– Лидия Захарьевна так не рассказывала, – обиделся за учительницу Миша.
– Я развил методику Станиславского.
– Георгий, ты остаешься?! – хором воскликнули Нина и Надя, увидев, как одноклассник снимает портфель и бросает его у двери.
– Вы ж потом ныть будете до самого Нового года.
– Чудесно!
– Все в сборе!
– Товарищи актеры, прошу всех на сцену!
– У меня мама так про пионерлагерь рассказывала.
– Ленин21 своих рабочих так на революцию звал.
А Нина в это время старалась построить актеров на импровизированной сцене.
– Нет, Георгий первый!
– А первый где начинается: слева или справа?
– Вот здесь! – и девочка махнула в сторону учительского стола, стоявшего у окна напротив двери.
– Это право, Нина.
– Вообще-то для Нины это лево.
– Дальше идет Леша! – командовала староста своим актерам.
– А сфига ли Раяз мне красную карточку показывает?
– Это удаление с поля, Леш. Видимо, ты рожей не вышел.
– Да пошли вы!
– Сказал Леша, но почему-то пошел сам.
– Алексей, вернись в строй! Раяз, прекрати!
– Долго вы революцию делаете, товарищи! – возмутились зрители с последних парт – одноклассники, которых в постановку не взяли, но идти домой им не хотелось.
– Эрмитаж уже без вас разнесли!
– Вот что значит сходить с классом на историческое кино, – вздохнула Нина.
– А это не мы! – хором ответили зрители. – Это все Сылу Саматовна!
– Где она, кстати?
– У директора.
– Все из-за информатики? Неужели никто не поверит, что не трогали мы их комп?!
А Нина продолжала строить актеров в одну шеренгу. Всего людей на импровизированной сцене должно было быть шестеро. Староста пересчитала: пять.
– Где мой последний герой?
– Остаться в живых
Отчаянный псих
Ни свой, ни чужой
Последний герой!22
– О, Би-2!
– А помните, Бодров23 вел эту передачу?
– Который в горах потерялся?
– Да жалко очень.
– Крутой был.
– А мне больше «Брат»24 нравится.
– А мама мне не разрешает его смотреть.
– Где мой последний герой?!
– Да тут я, – вздохнул Миша и поплелся с конца кабинета на импровизированную сцену.
– Да это мы вас, Михаил, тут все ждем? – возмутились актеры.
– Он вообще кого играет?
– Лидию Захарьевну. Сейчас расскажет, что в словах «пакет и тарелка» один и тот же корень.
– Это какой?
– Зонт.
– Пакет, тарелка и зонт – это не однокоренные слова, – вздохнул Миша.
– Спасибо, Михаил.
– «Зонт» пришло из нидерландского, и звучало оно как «zondek» – зонтик, это потом у нас в России придумали форму «зонт».
