– На Среднем, да? Мы в семнадцатом доме жили, мне там появляться нельзя… Но ничего, ничего…
– Нам в двадцать третий.
– А, это новый, шестиэтажный? Может, дворами как-нибудь, а?
– Почему бы и не дворами?..
По чёрной лестнице они поднялись на шестой этаж, вошли в мансарду. Дверь, как водится, была не заперта.
Максим, указав на Ленца, торжественно произнёс:
– Мстислав, позволь представить тебе моего нового товарища. Между прочим, его отец – инженер Ленц, тот самый.
Лосев несколько раз моргнул, потом нерешительно протянул руку дощечкой:
– Рад познакомиться, очень, очень… Мстислав, Лосев. Можно просто Слава. Макс меня кличет Стивой. Студент электротехнического института. Сейчас отпускник, правда.
– Нико…э-э… Николай. То есть значит Коля.
Лосев с удовольствием разъяснял новому знакомому подробности проекта:
– Главное, конечно, двигатель. Первоначальный вариант должен был работать по принципу направленного взрыва. Вернее, очереди взрывов. Топливо твёрдое, смесь натриевой селитры, каучука и некоторых дополнительных компонентов. Потом хотели строить глюцитный… Сахарный.
– Сахарный, да?! – удивился Ленц.
– Ну да. Смешно, а на самом деле вполне серьёзная вещь. Топливо – смесь сахара и селитры. Более эффективно, чем порох. Ещё вариант – нитроцеллюлозный. И все же окончательное решение – термофорезный, разработка дяди Максима и вашего отца, Николай.
– Да, я знаю, конечно.
– А, кстати, почему он называется термофорезный? – спросил Максим.
– Я бы его назвал по-другому, – Лосев задумался. – Фотофорезный, что ли… Принцип его работы таков – под воздействием преобразованных солнечных лучей молекулы графита вырываются через сопло с колоссальной силой, их притягивает среда космического пространства, за счёт разницы температуры и давления.
– И ведь обыкновенный графит! – вставил Максим.
– Не совсем так, – возразил Лосев. – Этот тип минерала добывается только в одном месте на Земле, в Мексике. Пробовали наш, уральский, немного не то. Тут нужен особый слоистый графит, к тому же обработанный в специальной печи, при высокой температуре и давлении. И получили его случайно, вначале совсем не того хотели.
– А чего? – спросил Максим.
– Хотели получить алмаз, не удалось, там другие мощности нужны, зато вышло то, что вышло – материал, обладающий необыкновенными свойствами.
– Это как у алхимиков, искали одно, и случайно нашли другое.
– Я бы сказал, метод проб и ошибок, нормальный научный опыт.
Ленц молчал и слушал с пристальным вниманием. Мстислав продолжил:
– Вот и получается, что и Ломоносову, и Ньютону придётся потесниться. Мы в такое время живём! Я где-то года три назад в «Вестнике знания» читал статью Пуанкаре о том, что при больших скоростях законы Ньютона не действуют, другие принципы в силу вступают. А вообще я вам, Николай, дам старый номер «Научного обозрения», там статья Циолковского, она вот Максима зажгла.
– А я знаю, спасибо, мне отец давал читать.
– Ну конечно, голова моя садовая! Всё же у меня много другой литературы, наверняка что-то найдётся новое и увлекательное для вас.
– Спасибо, с удовольствием.
– Погоди-ка, – задумался Максим. – Ты говоришь, за счёт разницы давления? В космосе-то, я понимаю, давление нулевое, но на Земле, на старте…
– Вопрос поставлен правильно, – ответил Лосев. – Наибольшей тяги двигатель достигнет в безвоздушном пространстве. Но уже в стратосфере условия для его работы будут благоприятные.
