— Мог бы и поцеловать свою девушку! Или не умеешь? — негодую. Жалость к Мике заставляет забыть о данном деду слове: она так старалась для Сальваторе, а что в ответ?
— О! Рита! — Недобрый взгляд голубых глаз придурка устремляется в мою сторону. — А я-то думаю: чего целый день льёт как из ведра? Оказывается, всё просто: королева драмы пожаловала на огонёк.
— Вик, ну ты чего? — Мика ласково проводит ладошкой по плечу парня, но тот явно не улавливает намёков.
— Всё нормально! — бурчу в ответ и обхожу парочку, устремляясь вперёд. — Давай, Вик, упражняйся! Я не подглядываю.
Не оборачиваясь, иду вперёд по извилистой тропе, мысленно кляня свою несдержанность: мне стоило промолчать, подумать о сестре, но что поделать, если при виде Сальваторе во мне просыпается жестокая дрянь?
Лесная дорожка обрывается весьма резко, открывая обзор на огромное озеро, с трёх сторон окружённое уходящими в самое небо заснеженными вершинами гор. Мика не обманула: вид, и правда, шикарный, даже несмотря на непогоду и блеклые краски вокруг.
Почти у самой воды на невысоких сваях замечаю скромный бревенчатый дом, по возрасту не уступающий реликтовым зарослям, а чуть поодаль — импровизированную пристань с парой вытащенных на берег рыбацких лодок.
— Рита! — горланит Тео, просовывая в приоткрытую дверь голову с торчащей во все стороны чёлкой. — Иди сюда!
Внутри немного тесно: куча обуви на полу и верхней одежды вдоль стен. Но главное — здесь тепло. Очень. А ещё сухо и приятно пахнет — травами и мёдом.
Тео суетливо стягивает сапоги и, морщась от разлетающихся брызг, встряхивает свой дождевик, а потом принимается за мой. Сменив обувь, я зачарованно рассматриваю помещение и вслушиваюсь в голоса, неразборчивым гулом долетающие до наших ушей, и негромкую музыку.
Тусклый свет самых обычных ламп желтит, придавая, по сути, ничейным стенам дома немного уюта и некой таинственности.
Через маленькие коридорчики Тео ведёт меня вглубь, где всё отчётливее слышится чей-то смех. Ещё через мгновение мы заходим в небольшую комнату, скорее всего, выполняющую функцию гостиной, и становимся центром внимания для уже собравшихся ребят. Несколько парней и девчонок примерно одного возраста с нами сгрудились возле большого углового дивана, весьма потрёпанного жизнью. Я никого из них не знаю, хотя многих встречала в школе. Они радостно кивают Тео и с опаской смотрят на меня: появление в их компании школьного изгоя мало кому приятно.
— Тео, вы как раз вовремя! — голосит какой-то парнишка, потирая ладони. — Толедо ведёт со счётом 3:2.
— Круто! И кто тот смельчак, что осмелился бросить ему вызов? — отзывается братишка и тянет меня в эпицентр толпы.
— Санти!
— Во что вы здесь играете? — Я прижимаюсь к Тео, пока собравшиеся с ног до головы поедают меня изучающими взглядами.
— В шашки! — хохочет парень.
— В шашки? — удивлённо переспрашиваю я.
Любопытный нос Тео протискивается в самый центр, и мне приходится проталкиваться следом.
— Толедо, давай! — доносится со всех сторон.
— Санти, поднажми!
Прямо на полу разложена небольшая шахматная доска, по которой самозабвенно передвигают чёрно-белые шашки Дани и ещё один парнишка.
— Это и есть Толедо? — тыча пальцем в противника Дани, тихонько интересуюсь у Тео. — Что-то не сильно он похож на грозу школы!
Невысокий, с узкими глазками на округлом лице, мальчишка больше напоминает ботаника-заучку, чем парня, чьё слово когда-то имело вес в школе.
