Читать онлайн Алиса Гордеева - Лето разбитых сердец

1. Глава 1. Зубная паста для слона

Варя.

Из приоткрытого окна школьной столовой доносился аромат свежеиспечённой сдобы. Под ложечкой неприятно ныло от разрастающегося чувства голода и необъяснимого волнения. Длинная перемена между третьим и четвёртым уроками была единственной возможностью нормально перекусить, я же стояла здесь, на заднем дворе, пряталась за кустом едва распустившейся сирени и ощущала себя преступницей века. В зажатой ладони огнём горели несколько крупных купюр, а взгляд то и дело падал на часы, монотонно отсчитывающие мгновения до звонка.

«Он придёт! Придёт!» — успокаивала себя, как могла, но каждая минута задержки безжалостно подрывала веру в успех задуманной мной шалости.

С Васей Курочкиным из седьмого «А» мы договорились встретиться без двадцати одиннадцать, но мелкий негодник куда-то запропастился: быть может, забыл обо мне, но,скорее всего,— просто сдрейфил!

Чтобы хоть как-то скоротать время, через щель в окне принялась разглядывать посетителей школьного буфета. За длинными столами возле раздачи обедали младшие классы: взъерошенные мальчуганы сметали подчистую содержимое тарелок, девчонки же смотрели на них с толикой брезгливости и бесцельно ковыряли вилками котлеты. Чуть поодаль с важным видом физрук жевал капустный салат, привычно игнорируя влюблённые взгляды старшеклассниц, а пожилая химичка сидела напротив и в свойственной ей сварливой манере чем-то возмущалась.

«Ирина Викторовна, поберегите нервы! — тыльной стороной ладони я прикрыла рот, чтобы заглушить невинный смешок. — После сегодняшней лабораторной, они вам, ой как, пригодятся!»

Впрочем, уже в следующее мгновение, моим вниманием всецело завладел Добрынин. Это по его милости я ввязалась в эту авантюру и сейчас торчала здесь, на задворках школьной жизни, и кормила собой проснувшихся от зимней спячки комаров. Митя же на расслабоне вышагивал к своему столику: в руках он держал поднос с чаем, а в зубах — сосиску в тесте. Прищурившись, я мысленно подставила ему подножку, и пока фантазия подкидывала в голову карикатурные картинки Митиного падения, не заметила, как парень подошёл ближе и уселся в аккурат напротив меня.

— Чёрт! — пискнула я и отшатнулась от окна.

— Дьявол! — вскрикнула чуть громче, запутавшись в ветках сирени и в хлам разодрав новенькие капроновые колготки. Но если последние погода позволяла запросто снять, то как объяснить высунувшейся из окна морде Добрынина мотивы моего здесь нахождения, я не знала.

— Скворцова? — скорчив противную рожу, заржал Митя. — Ты чего по кустам шаришься, чокнутая?

— Н-не твоё дело, — задрав нос, я пыталась не замечать саднящей боли, обжигающей кожу ног.

— Добрыня, чё там? — потеснив товарища, следом высунулся из окна Илья Лучинин — правая рука Мити и по совместительству староста нашего класса. — О! Варька, ты ли это?

— Илюшенька, заткни свой ротик картофельным пюре, пожалуйста! — ядовито улыбнулась в ответ.

— Меня, меня пустите посмотреть! — моих ушей коснулся бархатистый баритон Лёши Камышова, в мгновение ока сменившийся раскатистым смехом. — Ба! Скворцова, ты фейсконтроль в столовую не прошла, что ли?

— Как смешно! — процедила сквозь зубы, пока вечно голодные, наглые и до последнего верные своей дружбе Алёша, Илья и Добрынин, согнувшись в три погибели, пялились на меня из небольшого окна столовой и громогласно ржали. И как они только уместились втроём на одном подоконнике?

— Варь, а, Варь! — очаровательно улыбнувшись, Лёша сдул со лба непослушную чёлку и подмигнул. — Хочешь, я тебе компотика оставлю?

Поджав губы, я покачала головой! Мне было стыдно, что Камышов видел меня такой: жалкой, смешной, да ещё и в разодранных колготках. Лёша нравился мне. Очень. Впрочем, очередь из его поклонниц была длинной — раза три точно бы обогнула нашу школу. Я же стояла в самом её хвосте. Да и куда мне было, обычной смертной, до этого нереального красавца с волосами цвета чёрной южной ночи и серебристым сиянием серых глаз.

— Митяй, поделись с Варькой сосиской в тесте, а то смотри, какой у неё взгляд голодный! — потеснив Камышова, подался вперёд Илья. Рыжий, как солнце на закате, веснушчатый и худой, Лучинин был самым безобидным из этой троицы. Умный, весёлый, простой — я, если честно, никогда не понимала, что он забыл в компании Добрынина.

— Ага, этой сосиску дай, так она полруки оттяпает, — в притворном ужасе округлил свои темно-карие глазёнки Митя.

Вот уж кто точно был настоящим монстром, так это Добрынин! Сын директора нашей школы, заносчивый нахал и грубиян! Вечно хмурый, недовольный, злой, он напоминал мне грозовую тучу. Митя редко улыбался, зато гнусности сыпались из его рта как из рога изобилия. Но самое поганое состояло в том, что директорскому сынку абсолютно всё и всегда сходило с рук!

Я невзлюбила Митю с первого класса, с того самого дня, когда парень в шутку обозвал меня лягушкой. В отместку я выдавила тюбик зубной пасты ему прямо в рюкзак. С тех пор и Митя люто возненавидел меня. Десять лет непрерывной вражды, бесконечных подколов и издёвок, но Добрынину, казалось, всё было мало!

— И вообще, Скворцовой мучное противопоказано, — безжалостно прогремел он на весь двор. — Лето на носу, а наша Варя всё никак в форму не придёт! Скворцова, мода на колобков давно прошла!

Добрынин знал, как задеть меня за живое: маленький рост, не самые хрупкие формы — я жутко комплексовала из-за своей неидеальности, а Митя всегда бил точно в цель!

Внутри всё сжалось, к горлу мигом подступили слёзы – и вроде за годы нашей с Добрыниным вражды мне стоило давно привыкнуть к его бесцеремонным замечаниям, да только каждый раз больно было по новой.

— Зато вы, я смотрю, не стесняясь свои богатырские тылы выставили на обозрение всей столовой! — с издёвкой прошипела в ответ, напрочь позабыв, зачем вообще сюда забралась.

— О, е-е! — приняв моё замечание за комплимент, завопил Камышов и откровенно завилял своей пятой точкой. — Нам стесняться нечего, правда, пацаны?

— Полегче, Леший, — осадил его Митя, едва уворачиваясь от шальных движений приятеля.

— Ладно, пошли уже обедать — жрать хочется! — вставил свои пять копеек Илья и первым поспешил отойти от окна. Вот только далеко Лучинин уйти не успел.

Со стороны тротуара раздался лихой свист, а следом из-за куста сирени показался Вася Курочкин. Выполняя моё поручение, парень слишком рьяно вжился в роль местного мафиози и сейчас вёл себя до смешного вызывающе.

— Привет, куколка! — указательным пальцем он поправил на носу очки и зазнавшимся индюком двинулся по траве в мою сторону, ничего и никого не замечая вокруг. — Спорим, ты уже начала переживать, что я не приду!

— Куколка? — сию минуту сорвался в дикий гогот Камышов.

— Курочкин? Вася? Седьмой «А»? — вернулся на наблюдательную позицию Лучинин.

— Что за фигня? — скривил кислую физиономию Митя.

— На молоденьких потянуло, Варька? — пуще прежнего принялся хохотать Лёша.

— Варь, это противозаконно, ты знаешь? — не уступал ему Илюха. — У Курочкина ещё даже паспорта нет!

— Скворцова? — недоумевал Митя, продолжая смотреть на меня исподлобья. — Совсем спятила от отчаяния?

Кивнула: открыть правду означало — проиграть!

Я через силу собрала остатки самообладания в кулак и, натянув блаженную улыбку на раскрасневшееся от стыда лицо, обернулась к малолетнему подельнику.

— Привет, пупсик! — произнесла я дрожащим голоском, и, схватив Курочкина под локоть, потащила придурочного подальше от чужих глаз.

Мне до одури страшно было представить, какие мысли роились сейчас в головах трёх богатырей и с какой скоростью слухи о моём несуществующем романе с Васей грозились расползтись по всей школе, но одно я знала точно: раз Курочкин пришёл — сегодняшний день Добрынин запомнит надолго!

— Принёс? — отойдя на безопасное расстояние, я отпустила ошарашенного мальчугана.

— Принёс!

Вася и сам не ожидал такого поворота событий, впрочем, идиотские слухи о романе с десятиклассницей были ему только на руку.

Курочкин поспешил снять с плеча рюкзак и, недолго думая, вынул из него три наглухо закупоренные колбы, точь-в-точь как в кабинете химии: две с жидким содержимым и одну с порошком.

— Сначала смешаешь перекись с моющим средством, — с умным видом пояснил Курочкин, указав на ёмкости с жидкостью.

Родители Васи были аниматорами, и в прошлом году проводили для ребят из школьного лагеря химическое шоу. Васин папа в тот день чуточку переборщил с ингредиентами «Зубной пасты для слона», и в результате залил цветной пеной не только учительский стол, но и побелённый потолок в кабинете начальных классов. Тогда-то в моей голове и созрел план пенного отмщения Добрынину. Правда, возможность воплотить его в жизнь появилась только сейчас!

— Йодид калия добавишь последним, ясно? — Курочкин выхватил из моей руки честно заработанное и, пересчитав деньги, предупредил:

— Всё не высыпай — иначе рванёт!

— Не переживай, Курочкин! — невинно округлив глазки, поспешила успокоить паренька. — У меня всё под контролем!

— И ещё, Варя! — произнёс очкарик, пугливо озираясь. — Мне проблемы с богатырями вашими не нужны! Если что, я ни при чём!

— Разумеется, Курочкин! — хлопнув малолетку по плечу, я развернулась на пятках и стремглав понеслась на урок химии. Нет Добрыни — нет проблем!

Во рту ощущался металлический привкус — так рьяно я кусала губы в ожидании звонка. Всё было готово: пока Ирина Викторовна пропадала в столовой, я аккуратно перелила по учебным склянкам содержимое Васькиных колб и уже раз десять пробежалась взглядом по конспектам, чтобы в нужный момент перетянуть внимание химички на себя и предоставить Митюше возможность единолично опозориться перед одноклассниками. Одно не давало покоя — до звонка оставались считаные мгновения, а Добрынин всё ещё пропадал в столовой.

— Ва-ря! — сквозь пелену волнения я с трудом расслышала собственное имя. — Скворцова, ты живая?

— А? Что? — я обернулась на звук тонкого, но настырного голоса Рябовой.

Таня сидела за мной и имела дурную привычку тыкать мне в спину авторучкой, отчего на блузке часто оставались синеватые разводы, но Рябовой было плевать. Сама она одевалась весьма странно: деловой стиль, а тем более школьную форму Таня наотрез отказывалась воспринимать серьёзно и носила по большей части безразмерные свитшоты болотно-зелёного цвета. Нет, конечно, сама Таня называла этот оттенок приглушённо-изумрудным и считала, что он приносил ей удачу. Я долгое время не понимала, зачем было прятать чумовую фигуру и ноги от ушей за бесформенными балахонами тошнотного цвета. А однажды, когда заметила, как Камышов пожирал нашу Рябову влюблённым взглядом, осознала прописную истину: даже в своём зелёном оверсайзе Таня оставалась Царевной-лягушкой, тогда как я, сколько ни наряжалась, выше Колобка «прыгнуть» не могла!

— Чего ты на меня смотришь, Варя? — проворчала девушка, недовольно сложив губы в тонкую линию. — Ты в окно выгляни!

Но я продолжала сверлить Рябову взглядом: впервые за долгие месяцы Таня натянула на себя белоснежную водолазку и, чёрт побери, забрала длинные чёрные волосы в высокий хвост, а это, к слову, смахивало на дурной знак!

— Что там? — выглядывать в окно стало не на шутку боязно.

— Да вон там, на парковке, видишь? Это не тачка твоей матери?

— Скажешь тоже, Танька! — я отмахнулась от Рябовой, но очки из футляра на всякий случай достала. Правда, сколько ни щурилась, ни вглядывалась, с достоверной точностью определить, чей серебристый «Мустанг» дежурил под окнами школы, я так и не смогла.