«Однако какой это соблазн проникать в извечные тайны природы…» – с улыбкой обронил ты однажды, стоя на палубе нашего славного парохода, качающегося на волнах Великого океана.
Вблизи Японских островов движется в неустойчивых «жидких берегах» мощный поток, теплая «река в океане» – течение Куросио. Обогнув южное побережье Японии, оно поворачивает на северо – восток и далее, под названием Северо – Тихоокеанского, пересекает океан, достигая берегов Аляски. Как и Гольфстрим в Атлантике, это одно из уникальных явлений планетарного масштаба. С древнейших времен течение переносит огромное количество тепла в северные широты, оказывая мощное влияние на климат этих мест. Кроме того, взаимодействуя с холодными водами, оно обеспечивает корм рыбе, зверю, птице – а значит, и человеку. Исчезни вдруг оно, – и окружающий мир окажется перед катастрофой. Даже небольшие отклонения течения меняют температурный, солевой, биологический режимы ближайших районов океана. Оттого столь велик интерес ученых к нему и в те годы в рамках многолетней международной программы проводилась ежегодная океанологическая съемка – человечество контролировало пульс этого природного феномена.
Вот и нам с тобой повезло участвовать в экспедиции на исследавательском судне и вместе нести круглосуточные вахты, измеряя специальными приборами параметры этой «реки в океане». Работали в составе научной группы Тихоокеанского института из Владивостока. Наша цель была: разрезáть течение поперек в разных местах, получая картину распределения температуры, солености и других характеристик в самом потоке и в прилегающих областях. На карте – схеме наш путь обозначен был прямыми линиями с цепочками «точек – станций», отстоящих одна от другой где на 30, где на 60 морских миль (а это, соответственно, три или шесть часов ходу). На каждой такой станции вахтенные океанологи (в том числе и мы с тобой) должны были с борта опускать серию батометров от поверхности моря до глубины 1000 метров, на что уходило от сорока до шестидесяти минут при хорошей погоде.
Следуя нанесенной на карту сетке разрезов, наш пароход двигался по цепочке станций, время от времени меняя курс на девяносто, а то и на сто восемьдесят градусов. Дни и ночи сливались для нас в единый поток, труд чередовался с размеренностью маятника: работа на палубе, затем за столом первичная обработка полученных данных – и снова палуба. Спали урывками и порой за сутки набиралось всего часов пять сна, но нам хватало: соленый океанский воздух волшебным образом восстанавливал силы.
На разных широтах тропический зной сменялся прохладой туманов, безмятежность штилей – плохой погодой. Но в основном Океан был к нам милостив и позволял вовремя и без потерь сбегáть от тайфунов. В этих условиях я оказался впервые и неоценима была твоя опека – поддержка опытного морского волка. Работать под твоим началом было легко. И в памяти так ярко всё сохранилось, будто было это вчера…
И как всё же много взаимосвязанного, похожего в мелочах на нашей замечательной планете. Порой что–нибудь, казалось бы, совершенно далекое, не относящееся к переживаемому моменту неожиданно обнаруживает сходство.
Вот, положим, вы находитесь в иных краях, вдали от тропиков… Пройдите, например, быстрым шагом вдоль весеннего ручья, следя за плывущей щепкой. Если она не отстает от вас – значит плывет она со скоростью… основного океанского потока Куросио. Различие тут лишь в масштабах явления и расстояниях: это мощное течение способно нести на себе огромные суда через весь Великий океан – от Японских островов до берегов Калифорнии (именно так в январе 1960–го, угодив в его поток, была унесена баржа с четырьмя советскими солдатами – о том происшествии тогда узнал весь мир).
