До встречи в Вальхалле - страница 6

Семен долго молчал. Он больше не смотрел на Велимиру, как будто и вовсе забыл, что она здесь. Он размазал на ладошке пригоршню снега и чертил на ней пальцами знаки. Велимира ждала, когда он что-нибудь скажет. Она почему-то была уверена, что странный мальчик, вышедший из леса, спасет ее. Наконец Семен обернулся к ней. Он смотрел долго, как будто прикидывая, справится она или нет. Так прошло несколько минут. А потом Семен отрешенно, но очень твердо произнес:

– У тебя один выход – уйти.

– Уйти? Куда? – удивилась Велимира. – Как уйти? Зимой? В такой мороз?

Семен пожал плечами:

– Ты же не хочешь замуж. Значит, ты должна уйти. Собери еды, возьми шубу, помолись Богу и иди. Куда хочешь иди.

Велимира потеряла дар речи.

– А как же тетя, дядя и все остальные? Они же будут искать меня? Да они же с ума сойдут!

– Они будут думать, что ты умерла. Так ты хочешь уйти или нет?

Велимира, сама не зная почему, кивнула. Семен улыбнулся и, не сказав ни слова, ушел. Велимира тоже пошла домой. Она почему-то была теперь уверена, что уйти – единственный выход. И правда, как она сама не додумалась? Ведь это так просто! Да, да, это правильно. Ведь если она останется, то все равно умрет. В ту самую секунду, когда она перешагнет порог церкви в подвенечном платье. А если уйдет, может, и выживет. Правда, вероятность маленькая. Но попробовать все равно стоит.

Василиса и Прохор ждали ее. Они отругали племянницу за то, что так долго не возвращалась, а потом легли спать. Велимира дождалась, пока они уснут. Она собрала немного еды, надела теплую шубу и помолилась перед иконами. Она шла к двери. Скрипели половицы. И она боялась до ужаса, что проснутся тетя и дядя. Но они спали. Спали, когда Велимира собирала вещи, когда молилась, когда открылась дверь, когда метель влетела в их дом и когда дверь закрылась снова. Они проснутся лишь перед рассветом, но Велимира будет уже далеко. Они не найдут ни ее, ни ее тела, но босой мальчик со взъерошенными волосами цвета соломы скажет, что видел ночью, как топилась девушка. Он хотел помочь, но не успел.

Фрейя старалась забыть все прошлое, но иногда по ночам вновь оказывалась в ветхой хижине, отрезанной от мира. Там, в чаще леса, снова была она – еще совсем девочка – и бабушка. Но та не любила, когда Фрейя звала ее бабушкой. Она говорила, что это ее старит. Поэтому внучка называла ее по имени – Рунгерд. Она и не выглядела старой – высокая, стройная, словно осина. Волосы у нее почти не седели, лишь несколько белых прядей выделялись из копны распущенных огненно-рыжих локонов. На белой коже отпечаталась пара морщинок, но они были почти незаметны. Ее выдавали лишь глаза. Ядовито-зеленые, точно у кошки, они смотрели слишком холодно, строго и мудро. В деревнях ее боялись и считали ведьмой. Рунгерд была умной и могущественной женщиной. Она знала все травы, умела варить все лекарства и яды, но не любила использовать свои способности на пользу или во вред людям. Она не рассказывала внучке, почему живет одна в лесу, так же как не рассказывала ничего о своей дочери – матери Фрейи. Когда девочка задавала вопросы, она тут же начинала злиться. Позже, через много лет, Фрейя поняла, что Рунгерд была плохой бабушкой и не любила внучку, а если и любила, то как-то очень странно. Она была строга, бескомпромиссна и несправедлива. Она считала, что по каждому вопросу есть два мнения – ее и неправильное. И еще она думала, что если она считает так, то и Фрейя, естественно, должна считать так же. Рунгерд требовала, чтобы внучка и не думала знакомиться с кем-то и заводить друзей. Она говорила, что целительницы, ведьмы, или, как она называла их, знахарки, всегда одиноки и отречены от жизни. Позже Фрейя узнала, что это отнюдь не всегда так. Рунгерд учила внучку лечить и убивать. Она рассказывала о травах. К восемнадцати годам Фрейя знала все растения леса, где жила, и все их свойства.