Именно для этой цели нам следует обратиться к материалам этнографии и понять, какой была русская традиционная культура на самом деле, без чёрных мифов и без розовых очков.
Праздничные вольности
Начну свой анализ с изучения материала, который касается игрищ, приуроченных к различным праздникам, и вечёрок. «Праздничных дней в русском быту было довольно много: около 140—150 в году. В это число входили и воскресенья, которые служили регуляторами будничного и праздничного времени. Русские крестьяне шутили: «Сколько дней у Бога в году, столько святых в раю, а мы, грешные, их празднуем». В России традиционно отмечались: Пасха, двунадесятые и великие православные праздники. Большими праздниками считались Ильин день (20 июля / 2 августа), Егорьев день (23 апреля / б мая и 26 ноября / 9 декабря), Николин день (9/22 мая и 6/19 декабря), престольные (храмовые) праздники. К большим, не установленным Церковью праздникам, которые обычно называют календарными, относились зимние Святки (от Рождества до Крещения), Масленица, зелёные (летние) Святки (от Троицы до Петрова дня). Они отмечали главные рубежи в смене времён года и подводили своего рода итоги определённым периодам в жизни природы и людей».6
«В России свободные формы межполового общения молодёжи
практиковались во время посвятительных святочных игр, на масленичной неделе и в постпасхальный (преимущественно троицко-купальский) период. Эти формы досуга и развлечения были направлены на частичное «растрачивание» эротического потенциала молодёжи и подготовку её к будущим брачным отношениям. К числу наиболее невинных стоит, видимо, отнести такие игровые формы с участием молодых людей и девушек, как:
– хлестать друг друга крапивой в Крапивное (петровское) заговенье (Балов, 1901, 134, рус.);
– жалить крапивой девушек, после чего бросать их в воду (КА, Любинцы Стрыйковского р-на Львовской обл.);
– мазать друг друга сажей с помощью головешек от купальского костра (Полесье, Польша и др.);
– вместе качаться на качелях или купаться в реке (притом, что в непраздничное время это расценивалось бы как непристойность);
-бороться друг с другом за обладание купальским деревцем;
– перепрыгивать вдвоём, взявшись за руки, через костер (о.-слав.);
– устраивать совместные трапезы девушек и парней: в Пензенской губ. (Керенский у.) в Семик после гаданий с венками девушки и парни вместе трапезничали в избе, причём каждая из девушек кормила своего парня своей ложкой (Соколова 1979, 205) и мн. др.».7
Наиболее жёсткие высказывания, в которых сравнивает игрища с групповыми изнасилованиями, позволяет себе и Наталья Львовна Пушкарёва — доктор исторических наук, культуролог-антрополог, основоположница исторической феминологии (научная дисциплина, занимающаяся изучением статуса и положения женщин на мировом уровне) и гендерной истории в советской и российской науке, к тому же активная деятельница современного женского движения в России:
«Явления полигинии – сравнительно прочных и длительных связей вне основного, венчанного брака, наличия побочных семей – никогда не смешивались в сознании средневековых православных дидактиков с примерами уголовно наказуемых групповых изнасилований (толоки). Толока, если судить по текстам канонических памятников, зачастую сопровождала упомянутые выше игрища. Эти «компанейские предприятия», да ещё нередко и с обманом, не были, однако, обрядовыми
