Добрачные сексуальные практики в русской традиционной культуре - страница 5

Несколько по-другому описывает масленичный обряд штурма зимнего городка М.М. Забылин. Правда, это касается Пензенской и Ульяновской областей, а как мы увидим далее, многие обряды имеют очень сильные региональные отличия. «В Пензенской и Симбирской губерниях в субботу на Масленице крестьянские ребята строят на реке из снега род города с башнями и двумя воротами, между которыми сделана прорубь. Игра начинается так: ребята разделяются на две партии – на конницу и пехоту. Конница осаждает город, а пехота защищает его.

Устроясь в боевой порядок, конные по данному знаку пускаются во всю прыть на взятие городка, а пешие, вооружённые помелами и мётлами, стараются маханием испугать лошадей, чтобы не допустить к городку. Но некоторые из конных, невзирая на сопротивление, прорываются сквозь пехоту и на всём скаку въезжают в ледяные ворота, что и значит: взять городок. Победителя купают в проруби; после чего угощают вином всех ратоборцев, отличившихся в пехоте и коннице. Потом, сломав крепость, возвращаются в деревню с песнями».15

Хотя в целом одно не противоречит другому. «Обращает на себя внимание и тот факт, что действующими лицами, исполнителями и персонажами масленичных обычаев эротического характера являются представители всего традиционного сообщества, всех его социо- и половозрастных групп, в то время как, например, в троицко-купальском цикле заметно преобладает молодёжь».16

«На Святках и Масленице во всех славянских традициях имели место праздники, закреплявшие новый статус молодых пар, поженившихся в течение прошедшего года, и тем самым окончательно выводившие новожёнов за рамки молодёжных объединений. И, кроме того, именно во время Масленицы ритуальному и символическому осуждению подвергались те молодые люди и девушки, которые должны были покинуть социо-возрастную группу молодёжи брачного возраста и вступить в брак, но не сделали этого вовремя. Таким образом, к Великому посту и Пасхе в стратификации традиционного сообщества, «приведённой в соответствие» с реальным раскладом социо-возрастных групп, ясно обозначались вакантные места, предназначенные для тех молодых людей и девушек, которые достигли совершеннолетияи могли быть приняты в ряды молодёжи брачного возраста».17

Кроме того, в целом, по мнению Т. А. Агапкиной: «Посредством фольклорного, культового, эротизма как составной части ритуально-магической традиции в славянском народном календаре воплощается три основных значения.

Во-первых, фольклорная эротика есть проявление праздничной разнузданности, оргиастичности, характерной для наиболее мифологически насыщенных, переломных периодов календаря. Эротика в сезонном ритуале – своего рода апогей праздничного хаоса и вседозволенности, мены социальных и даже половозрастных ролей, физического и психологического освобождения и пр. Именно поэтому наибольшее число эротически окрашенных обычаев и фольклорных текстов, а также фаллических символов встречается среди переломных празднеств славянского календаря: на Святках, Масленице и в Иванов день.

Во-вторых, фольклорная эротика и в особенности ритуальная нагота (обнажение гениталий как производительных органов и частей тела человека) связана с тем, что принято называть «комплексом плодородия», аграрными культами и производительным началом. Согласно магической ассоциации, эротические проявления со стороны человека благотворно влияют на производительность земли и скота и потому расцениваются положительно и даже приветствуются как форма праздничного или ритуального поведения.