– Папа, это карта, а не хлеб. Синьор Анибалли получил свою карту обратно.
– И она оказалась испорчена.
– Ничего она не испорчена. Я точно знаю. Я держала ее в руках.
– Анибалли так сказал.
– Анибалли! – фыркнула Доменика. – Не буду говорить, кто он такой, а то у меня скоро конфирмация, и я не хочу, чтобы Святой Дух меня наказал молнией с неба.
– Вот и не надо.
– Скажи мне, а какое наказание понесет синьор Анибалли? За то, что солгал, что карта испорчена? За то, что превратил наших мальчишек в свору собак?
– Ты не можешь его в этом обвинять, – возразил в ответ Кабрелли.
– Почему нет? – Доменика закрыла глаза и постучала себя кулаком по груди. – Это моя величайшая вина. Я велела Сильвио взять карту. Простите меня, пресвятая Матерь Божия, святые апостолы Христовы, младенец Иисус и сам Господь за то, что я молюсь о справедливости. Пусть у Анибалли во рту будет горько, пока он не научится говорить правду. Аминь.
– Это несправедливо. У Анибалли есть обязанности. Он должен охранять книги и карты в библиотеке. Не вини его за свою ошибку. Послушай, ты ведь всегда зачинщица. Если в лесу случится пожар, именно тебя мы найдем с коробкой спичек. Тебе вечно что-то приходит в голову. Вот и сейчас все произошло из-за твоей безумной затеи. Ты не можешь указывать другим детям, как им поступать. Ты им не отец и не мать. Ты не карабинер. Не ты устанавливаешь порядки, и не тебе требовать их соблюдения.
– Жаль, что мы не богаты. Разве ты не хочешь стать богатым, папа?
Кабрелли вздохнул.
– Работа с драгоценными камнями избавляет от желания ими владеть.
– А я бы хотела ими владеть. Когда ты богат, никто не может указывать тебе, что делать. Как никто не указывает мэру или епископу.
– Твоя совесть говорит тебе, что следует делать, и неважно, богатый ты или бедный. Именно это беспокоит нас с мамой. Тебе не хватает благоразумия.
– Если мы берем в библиотеке книги, почему не можем взять карту? Разве все, что хранится в библиотеке, не принадлежит всем нам?
– Карта принадлежит государству. Ты сегодня могла серьезно пострадать. А у Сильвио останется шрам.
– Как у пирата.
– Пираты не святые угодники. Они воры. Я запрещаю тебе искать эти сокровища. Их не существует. Это выдумка, которую в нашей деревне не устают вспоминать всякий раз, когда надеются, что деньги их спасут. Жаль, что моя дочь поверила в эту чушь. Твой друг мог лишиться глаза. И ты, кстати, тоже. Мальчишке, который кинул камень, было все равно, в кого попадать, он просто пытался вас остановить.
– А где же наказание для него?
– Анибалли не знает, кто именно кинул камень.
– Анибалли был на холме. Оттуда весь пляж виден. Только архангел Михаил со своего облака увидел бы больше. Но это неважно, я знаю, кто это был.
– Ты видела?
– Нет. Но Гвидо Мирони подскочил ко мне первым и выхватил карту. Это был он.
– Ты не можешь его обвинять, если не уверена.
– Рана на лбу Сильвио была длинной и глубокой, а камень тяжелым, значит, мальчишка, который его кинул, стоял близко. И камень точно летел сверху, так что его кинул кто-то выше нас ростом. Это был Мирони. Он дразнит Сильвио в школе. Отбирает учебник и хлеб. Сильвио часто ходит голодным, потому что они крадут у него еду.
– А ты делишься с ним своей.
– Да, папа. Только маме не говори.
– В этом доме тебя никогда не накажут за доброту. Но это не снимает с тебя вины за кражу карты. Доменика, сегодня ангелы были на твоей стороне. Не знаю, как они поступят в следующий раз, когда ты возьмешь то, что тебе не принадлежит.
