Добро пожаловать в 5.0 - страница 12

В доме была какая-то тягучая тишина и темнота.

Мила обошла все комнаты. Постучавшись, заглянула к дочери – Юлька, лишь позволив матери чмокнуть себя макушку, по привычке протянула: «Ну, мааам…»

На кухонном столе белел конверт.

Мила взяла его в руки открыла, достала письмо и невольно присела на стул.

Быстро пробежав текст глазами, Мила приложила листок к дрожащим губам и еле слышно прошептала: «Неужели я опоздала?..»

Вита Кисельник. Гранаты на красном

(40х50 см, холст/масло 2021 г.)

Мила еще раз перечитала записку мужа:

«Уехал в командировку надолго.

Когда вернусь, не знаю. Не жди.

Макс»

Она всматривалась в эти короткие, рубленные фразы и пыталась услышать в них своего мужа – человека, которого любила практически с детства, человека, с которым прожила всю свою сознательную жизнь единым целым…

Но как бы она ни старалась, она не слышала своего Макса…

В его записке было только то, что он посчитал возможным и нужным ей сообщить. Это она хотела, чтобы там был целый ворох слов – волнения, сомнения, ожидания, обещания… Нет… Их не было. И отсутствие этих слов кричало еще сильнее, чем если бы они там были… Отсутствие слов – это тоже слова. Отсутствие ответа – это тоже ответ.

Мила знала Макса, и она очень хорошо понимала, что именно он сказал ей в этой короткой записке. Можно было, конечно, успокаивать себя: «Ну чего ты? Человек просто уехал в командировку. Ничего же не случилось, он же не написал, что от тебя ушел!»

В том-то и дело, Мила интуитивно, где-то на седьмом круге своего сознания точно знала – Макс никогда бы не сказал и тем более не написал бы, что он от неё уходит. И дело не в том, что он не мог сказать ей правду – он не мог бы сказать ей такую правду. В этом был весь Макс, и в том числе за это она его и любила.

Оправившись от первого шока, Мила заварила себе свой любимый цветочный чай – подруга присылает из Франции – забралась с ногами в любимое кресло мужа, накрылась тяжёлым, но мягким пледом, и погрузилась в темноту комнаты и собственных мыслей.

Сначала она попыталась прислушаться к звукам —

доносящийся из-за окна шум вечернего города,

еле слышное дыхание комнаты,

шелест пледа,

усталые поскрипывания кресла,

звучание её собственного прерывистого дыхания и какой-то совсем глухой, будто далёкий стук сердца.

Вроде всё привычное и знакомое, но в то же время какое-то новое и даже немного чужое.

Все эти звуки – свидетели и попутчики её, Милиной жизни. Ещё совсем недавно она их не замечала, потом открыла, и они стали её ориентирами – успокаивали и наполняли энергией, а сейчас почему-то зазвучали словно с укоризной:

– Что же ты, Мила? Ты жива? Ты хочешь, ты будешь жить?..

Как же так? Только-только Миле показалось, что она поборола старость, а тут вдруг ощутила себя не просто старой – неживой…

И самое удивительное и неожиданное ощущение – это случилось не потому, что муж ушёл. Его записка лишь разрубила последнюю ниточку иллюзии, оставив после себя противную навязчивую догадку: неживая не потому, что он ушел – он ушел, потому что ты неживая. И не просто вдруг, и не только физически…