Его тело категорически против, и тесные объятия вполне точно дают это почувствовать. Но я благодарна, правда. Потому что — не здесь. Не в комнате Руса. И вообще — не сейчас.
— Пошли, — соглашаюсь шепотом.
22. Глава 22
Воспоминание 97
30 мая
— Здравствуйте, вызывали? — заглядываю в приемную.
Жанна Вальдемаровна, не прекращая что-то печатать, бросает на меня снисходительный взгляд и кивает на дверь шефа. Ладно, вопросительная интонация в моем приветствии и правда была не уместна. «Валерия Резеда! Вас ждут в кабинете директора!», — несколько минут назад пронесшееся по всему училищу по громкой связи, сложно расценить двояко.
Ладно, дергаю плечом и прохожу к нужной двери. Жанна до сих пор не сменила гнев на милость по отношению ко мне после инцидента с Аршанской. Видимо, она из тех, кто за пис во всем писе, а я в ее глазах теперь агрессивная и неуравновешенная личность. Как-нибудь переживу, хотя и неприятно, чего уж.
— Здравствуйте, Станислав Сергеевич, — когда я совершаю быстрый двойной стук в лакированную поверхность двери и вхожу, Князев стоит к выходу спиной и перекладывает какие-то папки на стеллаже.
Несколько папок тут же вылетают из его рук (видимо, я зашла слишком стремительно, не выдержав паузу между стуком и открытием двери) и падают на пол; из некоторых вылетают несшитые листки.
— Лера, рад тебя видеть! — тем не менее улыбается директор, будто и правда очень рад. Даже словно соскучился, блин. Только если меня и раньше смущало его чрезмерное дружелюбие, то после намеков Холостова Князев и вовсе не вызывает у меня доверия. Натянуто улыбаюсь и, чтобы не стоять столбом, пока мужчина собирает рассыпавшиеся веером бумаги по полу, подхожу и принимаюсь помогать. — Спасибо, — кажется, искренне благодарит тот.
А я всеми силами пытаюсь сохранить бесстрастное выражение лица, когда мои пальцы касаются папки с надписью: «Любимов Р. А.». Личное дело.
— Вот, — кладу ее поверх уже внушительной стопки, которую Князев соорудил на своем колене.
Личное дело — это же все, что собрано у Сурка на студента. Они не могли не внести туда отчет о расследовании его смерти. Ладно, какое там расследование, но хотя бы выводы. К тому же после обнаружения тела на место вызывали людей из Совета. Не могли же они не запротоколировать то, что увидели. Мне нужна эта папка.
— Спасибо, — повторяет директор, когда работа по сбору папок и рассыпавшихся документов завершается, выпрямляется и кладет получившуюся стопку на край своего стола. Мне. Нужна. Эта. Папка. Она третья сверху. Блиин. — Ну, как твои успехи? — Князев чуть ослабляет галстук (сегодня он у него небесно-голубой, под цвет глаз) и проходит к своему месту. — Как настроение?
Настроение у меня как у пациентки психлечебницы в период обострения. Позавчера, вернувшись из комнаты Руслана, я полчаса сидела на полу, подперев дверь своей комнаты спиной, и глупо улыбалась. Вчера весь день хотела спрятаться под стол и никого не видеть. Костю избегала, подсознательно желая, чтобы он проявил настойчивость и подошел сам. Вернее, он-то подошел, но был мною же и отослан и больше не предпринимал попыток общаться. Потом я еще полдня думала, какая я дура. Потом хотела подойти сама и не подошла. В общем, таки да, дура еще та. Как там говорят, гормоны шалят?
Видимо, мой самоанализ затягивается, потому как собеседник деликатно покашливает, напоминая о своем присутствии. Да, Лера, ты дура.
