— Ты не знала?
Все-таки шмыгаю носом.
— Понятия не имела… Про дар… И вообще.
Холостов молчит. Просто рядом, и это важнее слов.
— Хочешь, я тебе ужин здесь организую? — предлагает через некоторое время. — Или бутерброд какой с кухни стащу? Что-нибудь хочешь?
— Тебя, — говорю и накрываю его руку, все еще лежащую поверх моего плеча, своей ладонью.
— Как скажешь. Всё равно все уже видели, как я шастаю по женскому крылу, — отзывается весело и все-таки убирает руку, но только затем, чтобы улечься рядом и обнять уже по-настоящему.
— Ты уже видел такие срывы? — решившись, задаю вопрос о том, что меня мучит.
— Пару раз.
— И это было?.. — не знаю, сама не могу сформулировать. Страшно? Отвратительно? Я чудовище? Поэтому просто не оканчиваю фразу.
— Нормально, Лер, это было. Рабочие моменты, всякое бывает. Нашла из-за чего париться.
«Так бывает… Всякое бывает»… — эти слова так и крутятся в моей голове. И какая-то мысль, почти четкая, объемная, важная… Но я не успеваю ее поймать. Мне слишком тепло и спокойно в кольце его рук. И я так устала. Поэтому засыпаю почти мгновенно, просто проваливаюсь в сон, будто в глубокую яму.
Воспоминание 102
1 июня
Просыпаюсь от дикой жажды. На часах — шесть утра, в окна только-только заглядывает рассвет. А я не одна в своей узкой постели: чужое дыхание щекочет шею. Забавно, за ночь мы даже не поменяли позу: я все так же прижата спиной к Костиной груди, а он обнимает меня под грудью, только теперь его ладонь почему-то у меня под майкой. Кожа к коже.
Улыбаюсь этой мысли, потом осторожно касаюсь его руки и снимаю ее с себя. Одёргиваю майку и на четвереньках ползу с кровати, чтобы не наделать лишнего шума и не разбудить. Но опасаюсь зря: сон у Холостова крепкий.
Запас бутилированной воды закончился, а пытаться что-то наколдовать после вчерашнего для меня смерти подобно. Поэтому пью в ванной прямо из-под крана. Потом умываюсь и чищу зубы. А закончив, еще несколько минут стою, опершись о край раковины руками и гипнотизируя свое отражение. Опухшие веки, перепутанные волосы, бледная кожа, но при этом удивительно яркие, блестящие глаза.
Выключаю воду и возвращаюсь. Костя все еще спит, даже почти не поменял позу, так что я тихонько сажусь с краю и просто смотрю на него. Спящий он совсем другой, без своих улыбок, усмешек или, наоборот, нахмуренных бровей, когда встревожен или серьезен. Трогательный какой-то, домашний.
Давлю в себе смешок, когда мой взгляд натыкается на ярко-зеленые носки с крупным изображением Багза Банни — кролик усмехается и жрет морковку. То Майк Вазовски, то мультяшный заяц. Не удивлюсь, если у него нижнее белье со Смешариками… И тут же краснею от собственных мыслей.
Лера, Лера, как же ты втюрилась, дура. Когда же ты успела?..
24. Глава 24
Воспоминание 103
1 июня
— Лер, вставай, будильник прозвенел. Леееер!
Какой еще будильник? Отмахиваюсь от нарушителя моего спокойствия, как от надоедливой мухи, и крепче обнимаю подушку. Только подушка какая-то слишком мягкая и бесформенная. Одеяло?
Сообразив, наконец, что что-то тут не так, приподнимаюсь на локте и сдуваю с глаз упавшие на них волосы. Ну точно, одеяло — смятое, сбитое в кучу. А я сама в самом низу кровати и, судя по ощущениям в затекшем теле, последние пару часов я провела в неудобной позе, свернувшись в три погибели.
— Кабздец, — бормочу, проводя ладонью по лицу. Я же не собиралась больше спать.
