— Интересно, почему «ромашка»…
Холостов одаривает меня скептическим взглядом.
— Любит она ромашки, — огрызается. — Откуда я знаю? Садись лучше, — отступает от стола и указывает мне на стул. — Поищи пока, что последнее брал Любимов, а я пойду осмотрюсь. Не хочу, чтобы кто-нибудь выпрыгнул из темного угла и чем-нибудь в нас кинул.
Ага-ага, и кто из нас больший параноик?
— Валяй, — отпускаю. Оставаться одной неприятно, но топтаться рядом без дела ничуть не лучше.
Отходит Холостов со своим «суперсолнцем» над головой, но мне вполне хватает света, льющегося из монитора. Фамилии, даты, названия книг, отметки: вернул – не вернул. Кое-как разбираюсь со вкладками и их значением. Нахожу себя, чтобы убедиться, что верно поняла смысл колонок без заголовков, и только потом открываю Любимова.
Обычный набор книг на вынос: «Энергопотоки. Введение», «Энергетический баланс», «Энергия и техника» — все это я тоже брала в библиотеке, чтобы прочесть в тишине в своей комнате. Даты взятия, даты возврата. Сверяюсь со своей вкладкой — даты совпадают: мы брали заданные на самостоятельное изучение книги примерно в одно время. Только возвращал Руслан их быстрее, а я держала почти по неделе.
Отмечены коды изданий, которые он брал, получается, можно найти конкретные экземпляры, побывавшие в его руках. Вопрос: нужно ли? Что мы вообще пытаемся найти в библиотеке? Кровавые записки на полях? Внезапно идея прийти сюда кажется донельзя нелепой.
В свой последний вечер Руслан тоже был в библиотеке. В общем-то, так мы и предполагали, потому и сунулись сюда бог знает зачем. Щелкаю мышкой, растягиваю строчку: в тот вечер Любимов брал не книгу навынос, а читал в зале.
— «СУРОК — история создания и развития»? — бормочу себе под нос.
На фоне света из лаборатории и невнятных подозрений Руслан решил заняться изучением истории? О Сурке и его создании довольно подробно рассказывал на лекциях Борис Юрьевич. О Совете, об учебных заведениях, принадлежащих другим странам… Кстати, да, тот блок лекций был дан нам незадолго до смерти Руса. И логично, что Любимов решил изучить уже сказанное углубленно. Но — сверяюсь с данными — он вернул книгу через десять минут!
— Бу! — выныривает Холостов из темноты. Дергаюсь от неожиданности и чуть не улетаю со стула на пол.
— Придурок! — тру ушибленное о внутреннюю поверхность столешницы колено. Еще и «солнце» свое потушил, чтобы подкрасться.
— Расслабься, тут никого нет, — заверяет Костя, довольный своей детской выходкой. — Нашла что-нибудь интересное?
— Сам посмотри, — буркаю, кивая на монитор. Я зла. То весь такой рыцарь без страха и упрека, то дите малое неразумное.
Холостов подходит ближе, склоняется над моим плечом, вглядываясь в таблицу. Близко, так близко, почти щека к щеке. Между нашими лицами буквально несколько сантиметров, и мое сердце, только-только начавшее выравнивать свое биение после недавнего испуга, вновь начинает стучать как сумасшедшее.
— А? — понимаю, что не расслышала.
— Говорю, ну история, и что? — терпеливо повторяет Костя. Потом все же отстраняется, но только затем, чтобы посмотреть мне в лицо; хмурится. — Ты чего такая зеленая? Правда так испугалась?
— Угу, — огрызаюсь и, воспользовавшись тем, что ножки стула снизу снабжены колесиками, отъезжаю подальше. Предлог — чтобы ему было лучше видно. — Смотри на время взятия и время возвращения, — тыкаю пальцем в экран.
