Через час Попов доложил:
– Павел Петрович, формирование закончено. Сформировано семь взводов.
– Спасибо, Константин Дмитриевич, – одобрил Калинин.
– Рад стараться, – ответил Костя.
– Отряд, в колонну по четыре, взводными колоннами, дистанция – один корпус – становись! – подал команду Калинин.
Через малое время последовала команда «направо!»
– Господа казаки, кого рекомендуете в командиры отряда? – спросил Калинин.
Из строя выехал на два корпуса казак и громко сказал:
– Я, Попов Константин Дмитриевич, от всего отряда выдвигаю кандидатуру на пост командира отряда Калинина Павла Петровича.
– Все слышали?
– Все, – отозвался строй.
– Голосуйте клинками, – сказал Калинин.
Казаки выхватили шашки и, кружа ими над головами, кричали:
– Павел Петрович! Павел Петрович! – так продолжалось минуты три, потом все клинки были убраны в ножны.
В первом Пешенском хуторе разъехались по дворам: лошадей подкормить и самим поесть.
Ни в одном дворе не отказали в сене и овсе, ни одному казаку не разрешили развязать свои харчи:
– Слава Богу, пока есть что покушать и есть чем угостить людей, – отвечали хозяева.
Не обошлось и без чарки. Угощали старики и женщины. Хуторские казаки чистили старые и рубили новые проруби: надо будет напоить много лошадей.
Когда прапорщик Калинин выстроил свой отряд для похода, к нему подскакал всадник в зимнем обмундировании, при шашке:
– Павел Петрович, примите в свою часть, нас тридцать человек.
– Пристраивайтесь, степь широкая, места всем хватит.
Отряд тронулся взводными колоннами. В небо взлетела песня: «Ой, да взвеселитесь вы, храбрые донцы-казаки, честью и славою своей…» Эту песню знал каждый здесь присутствующий с детства. Женщины засморкались в концы платков, старики, положив бороды на костыли, прикрыв глаза, вспоминали свои походы, свои войны. Казаки служилого возраста также, прищурив глаза, осматривали всё кругом происходящее, но в отличии от стариков, они думали о другом.
Думалось им, почему я здесь, а не там, не в строю?
Из хутора Жукова Калинин послал разведку в сторону Михайловки. Вернувшись, разведка доложила, что Михайловка забита вооруженными казаками. Командует ими казак Усть-Медведецкой станицы, подполковник царской службы, бывший войсковой старшина Миронов Филипп Кузьмич, герой двух последних войн. Посоветовавшись с Поповым, Калинин решил в Михайловке не останавливаться.
Не успели выехать из Жукова, как отряд догнала полусотня казаков и пристроилась в хвост колонны. От группы отделился всадник на красивейшем дончаке-резваче и «прожёг» в голову колонны.
– Павел Петрович, мы с Пешенских хуторов, нас сорок восемь казаков. Примите в свой отряд. Я – вахмистр Лапшин.
– Принимаю. Сговоритесь с Поповым Константином Дмитриевичем, у него есть свободные люди. Создайте взвод и будете им командовать.
– Сделаю, Павел Петрович.
– Передайте Попову, чтобы он подскочил ко мне.
– Есть, – отозвался вахмистр Лапшин.
Покачиваясь в седле, прапорщик Калинин всё больше убеждался в том, что рано он ушёл из станицы. Можно было набрать казаков гораздо больше. Когда подъехал Попов и пристроился к Калинину, Калинин задал ему вопрос:
– Константин Дмитриевич, мы не рано ушли из станицы? И не вернутся ли нам назад?
– Если Вы располагаете денежными суммами в количестве ста тысяч, то рано. Надо вернуться и походить по Хопёрскому округу. Создать кавалеристский корпус и сходу напасть на немецкие части, стоящие под Ростовом. Зажать в клещи, да в такие, чтобы они, отвыкшие сопротивляться, бросали ружья и бежали к железным дорогам, а мы дадим нашим железным дорогам указание: вывести из строя все паровозы. Наши люди выполнят нашу просьбу, так как им надоело жить в пустоте, в безвластии. Немцы, бросая всё награбленное у нас, будут бежать домой ножками, да так, что пятки будут в задние места влипать. А мы будем подгонять, чтобы они бежали и днём, и ночью. Чтобы сонные бежали. А мы будем подгонять, подгонять, подгонять. Убивать не будем, в плен брать не будем, а будем гнать домой пеших, голодных и холодных. Тогда они внукам и правнукам своим закажут ходить в Россию.
