– Вон провода «двойки». Направо, – всполошился отец, – Едем по ним дальше. Где-то здесь должно быть кольцо.
– Я вообще эту Тмутаракань не знаю. Вот какое-то кольцо.
– А, ну, значит здесь. Где-то киоски должны быть. Во, летит.
Мимо промчал умелец, едва не притерев нам борт.
– Перепугал, зараза.
– Так, ну что, тормози где-нибудь. Сходи, спроси у местных, где ларьки эти? Я не буду выходить.
Повернул в карман и заглушил двигатель. Рядом стояли покрытые толстым слоем пыли ретроавтомобили. Какой-то мужичок разглядывал «Волгу» двадцать первой модели. Я вышел из машины и заглянул в салон старого седана. Все выглядело аутентичным.
– Хлам, – зачем-то сообщил незнакомец, – сверху лоск, а внутри – гнилье.
– Специалист?
– Чуть-чуть шарю.
– Так это на продажу выставка?
– Конечно. Вот эту ласточку за сто тысяч торгуют. По сути – металлолом.
– Лихо. Слушай, земляк, тут какие-то продуктовые киоски есть. Говорят. Где горбуша, другие продукты продаются. Как проехать?
– А, еще квартал прямо. Там минирынок. Чуть не доехал.
– Спасибо.
Мы успешно добрались до места. На небольшом пятачке действительно стояло несколько перекрашенных домиков из эпохи девяностых. Здесь был и рыбный, и фруктовый, и даже хлебный лотки. У некоторых стояли небольшие очереди человек по пять.
Батя достал из карманов пакеты, намереваясь сделать покупки.
– Беляши продают, ты завтракал?
– Давай. Нет.
– Пару? Сколько?
– Двух хватит.
Пока я затаривался едой, отец успел приобрести рыбу. Из его сумки торчало штук пять хвостов.
– На, горячие, – протянул ему местный стритфуд, – И почем морские деликатесы?
– По сто пятьдесят, – сообщил отец, выцеливая самую подходящую сторону пирожка для укуса, – Я тебе говорил, дешевая здесь горбуша. И поедим заодно. Ты же знаешь, что лучше переспать, чем не доесть.
– Знаю. Ты лет тридцать одну фразу смакуешь. Хорошо, что не просто так ехали.
Мы подкрепились, стоя у машины.
– Ничего, вкусные, я дома тоже жарю такие. Беру готовое тесто. Десять минут и готово, – отец тщательно вытер руки и губы салфеткой.
Потом мы побродили еще, набрав яблок, всякой другой чепухи.
– Поехали, – скомандовал старший, и пошел назад к автомобилю.
Мне ничего не оставалось делать, как припустить следом. Вспоминая детство. Когда батя так же шел вперед, не обращая внимания, успеваем ли мы за ним с младшим братом.
Дорога домой пролетела быстро. И расспрашивать что-то уже не было настроения.
– Как у тебя с табаком? Заедем в гипермаркет, раз по пути?
– Давай.
Мы нашли удобный карман и причалили к обочине. Зашли в просторный зал со множеством лотков и сразу уперлись в рыбный отдел. Прямо перед нами на витрине лежала горбуша. И под ней, как издевка, стоял ценник. Сто двадцать рублей.
– Е-мое, – только и смог выдохнуть отец.
А я пошел дальше, делая вид, что не обратил на это внимания.
Мораль описывает далеко не все вещи в жизни. И чувствуешь бессилие, когда нет однозначного ответа, как поступить.
Мы с мамой стоим у подъезда. Грязная высотка среди пыльного двора, заставленного легковушками. Ветер доносит запах от мусорных контейнеров.
– Дядя Потап, это я, – говорит женщина в домофон.
– Кто? – доносится с треском из динамика.
– Татьяна, племянница ваша.
– Откуда приехала?
– Из Верховецка, открывайте. Мы едва на ногах стоим с сыном. Целую ночь добирались.
– А с какой улицы вы? – не верит существо на другом конце.
– С Комсомольской. Ну что же вы голоса моего не узнаете?
