Дочь хозяина Руси - страница 15

Обнимая маленькую Алёнушку, только в ней чувствовал родную кровь.

– Я думал, что она будет в тебя, такая же маленькая и кругленькая, а она, как стройная берёзка, тянется вверх, – говорил он, лаская и любуясь дочерью.

– В тебя пошла, – отозвалась Софья, тоже с нежностью глядя на дочку.

– Похоже, что она будет красавица, – продолжал он, посадив ребёнка на колени, гладя ладонью по голове.

– Да, ты прав. Она мила и способна к языкам к тому же. Учу её петь и играть на гуслях. Элен, спой нам что-нибудь.

– А что спеть? – девочка, вопросительно глянув на родителей, быстро сообразив, предложила:

– Я спою тебе, тату, на итальянском языке песенку про лягушонка, – воскликнула она, соскакивая с его колен и став напротив.

Весело глядя в его глаза, слегка прищурившись от усердия, она запела. Её звонкий детский голосок проникал в самое сердце. Если бы не это дитя, он реже бывал бы в этих хоромах.

– Только эта маленькая Олёнушка – родное мне здесь существо, – думал он, растроганно прислушиваясь к её голоску. – Добре, добре! – проговорил он, улыбаясь, когда девочка кончила петь, – думается, она подаёт большие надежды.

Семейная жизнь не очень радовала Ивана Васильевича, с женой был особенно последнее время сдержан, скучал только по своей любимой дочке Алёнушке. Было у него к ней особое чувство не похожее на чувства к остальным детям. Чуял он в ней свою родную кровь. Приезжал к жене чаще всего по праздникам, делал подарки ей и детям, но душа тянулась здесь только к Алёнушке, любимой доченьке.

Иван Васильевич, придвинув стол ближе к окну, чтобы было ясней видно, изучал карту своих рубежей. В дверь постучали. Вошёл дьяк.

– Государь, ты хотел принять посла от короля Казимира. Он ждёт тебя в передней.

– Сейчас выйду, пусть подождёт, – отозвался Великий князь, не отрывая взгляд от карты.

Когда государь вошел в тронный зал, все ждали его стоя. Иван Васильевич сел на своё место,

а его личная стража полукругом заняла место у его трона. Посол приблизился к трону, став на одно колено по польскому обычаю, приветствуя государя, передал королевскую грамоту. Иван Васильевич протянул её через плечо своему дьяку.

– Читай! – распорядился он.

– Король упрекает тебя за нарушение договора с ним о сохранности его рубежей от наездов. Наездчики полонят и угоняют литовских крестьян с лошадьми и прочим скотом, вывозят зерно и всё съестное, остальное сжигают с дворами и избами. Чинят всё то люди сына твоего Ивана Ивановича. Королевских волостелей изгоняют. Просит судить виновников общим судом, чтоб ты нарядил для сего своих судей.

– Добре. Прослушал всё. Ты, посол, отъезжай! Я пошлю своего посла с ответом, – произнёс Великий князь нетерпеливо.

Когда посол вышел, Иван Васильевич обратился к дьяку:

– Приготовь ответ королю Казимиру, напиши, как грабят наших гостей на посольских и литовских рубежах, как мыт незаконно берут деньги и товары и не только мытники, но и все порубежные власти. Рвут, сколько могут урвать. Спроси короля, что всё сие согласно нашему договору?

– Слушаюсь, государь, к утру будет исполнено.

– А о жалобах короля о наездах ты умолчи, – добавил князь, лукаво посматривая на уходящего дьяка.

– Какое жаркое выдалось лето. Солнце палит, не отпускает.

Иван Васильевич стоял у раскрытого окна, глядя на лазурное без единого облачка небо, любуясь Москвой и изнемогая от жары. Сады тянулись от самого Кремля до Красного села. Белоснежные чайки проносились, издавая гортанные крики с Москвы-реки, которая несла свои воды под самыми стенами Кремля.