– Это был последний шампиньон! – возмущенно произнесла Лера.
– Да? – Юлька погладила себя по животу. – Вкусный, однако.
– Это был мой шампиньон! – продолжала диспут Валерия. – А ты его схомякала. Он у тебя даже таможенный контроль не прошел!
– Паспортный, – поправила Вера, утыкаясь носом в стакан с томатным соком. – Лиз, Сириусу больше не наливать, а то, она сейчас крупномасштабные аресты производить начнет.
– Что, я еще у каждого гриба буду документы спрашивать? – завелась Трубецкая. – Твой он или ничейный?
– А хотя бы! – Лера придвинула к себе тарелку и, чавкая, принялась уплетать запеченное мясо. – А ничего. Надеюсь, этот окорочок к тебе не убежит.
Я невольно фыркнула, представив эту картину. Вслед за мной засмеялась Вера. Причем она умудрилась фыркнуть именно тогда, когда готовилась отхлебнуть из стакана. На один краткий миг приличная девушка, жена и мать уподобилась тихоокеанскому киту. Фонтан ярко-красных брызг полетел во все стороны.
– Вы что издеваетесь?! – взвыла Лера. – Одна грибы ворует, вторая соком обливает!
– Это душ, – проикавшись, пояснила Юлька. – Да не злись, ты так. Вон Лизке больше всех досталось, а она сидит и молчит.
– Так у нее платье красное. На нем ничего не видно, – чуть не плакала Лера. – А мой костюм испорчен.
– Пошли, замоем, – предложила Вера и, преодолев резко усилившееся земное притяжение, девицы умелись отмываться. Трубецкая залпом допила свое вино и повернулась ко мне:
– Лиз, что случилось?
Я передернула плечами.
– Пока ничего.
– Значит, еще может случиться? – нахмурила изящные брови Юлия. – А ну рассказывай, – Трубецкая придвинула свой стул к моему. – Это как-то связано с двумя маразматиками из магазина? Говорила я тебе, что они имеют отношение к прежнему делу.
– Да, нет. Об этих я вообще не думала. Проблема в том, что я понятия не имею, что теперь делать. И перед Владой надо бы извиниться, а мне ужас как не хочется давать обещаний, которые я точно не собираюсь выполнять.
– Ну, конечно. – Судя по выражению лица, Трубецкая не поверила ни единому слову, но благоразумно решила не лезть мне в душу.
– Смотри-ка, уже час ночи, – с деланной веселостью проговорила она. – По-моему, деткам пора в кроватки. Я сегодня у тебя переночую, ладно? Неохота через весь город домой пилить. Интересно, наши пьяницы в туалете не утонули? Гарсон! Счет.
Дома я на скорую руку смыла макияж, переоделась и заползла в постель. Краем уха я слышала, как рядом сопит Юлька, как бродит по коридору Чарльз. Несмотря на открытые форточки, в комнате висела невыносимая духота. Судя по всему, обещанная метеорологами дневная гроза решила разразиться ночью. Глухо зарокотал гром, комнату осветила вспышка молнии. А через пару секунд Чарльз взорвался злобным лаем. Умный пес, вздыбив шерсть на загривке, с ненавистью бросался на входную дверь, из чего следовало, что на нас вот-вот совершат разбойное нападение.
Я на цыпочках вышла в коридор, вытащила из рюкзачка газовый баллончик и так же неслышно подошла к двери. Некто колотил по ней так, словно от этого зависела его жизнь. Наверное, нужно было набрать ноль два, или хотя бы посмотреть в глазок, а лучше просто пойти спать. Но я, как обычно, выбрала неправильный вариант. Крепко держа Чарльза за ошейник, повернула ручку и впустила в дом неприятности.
На пороге, пошатываясь, стоял блондин из салона в некогда респектабельном костюме. Когда он увидел меня, в его глазах промелькнуло удивление, которое через секунду сменилось неимоверным облегчением. Словно он шел ко дну, а я оказалась брошенным ему спасательным кругом. Но вместо того чтобы вломиться в мою квартиру, Дмитрий протянул руку и схватил меня за запястье. Такая уверенная днем, сейчас его ладонь слегка подрагивала и была выпачкана чем-то темным и липким. Кожевников с видимым усилием вложил мне в руку длинный прямоугольный конверт и хриплым шепотом произнес:
