– Берегитесь, Шеба. Он рядом.
– Что?! – я ахнула. – Откуда вы знаете меня?
Вместо ответа он сильно толкнул меня в грудь и захлопнул дверь квартиры. Я не сумела удержаться на ногах и рухнула навзничь. Словно сквозь вату до меня доносились удаляющиеся шаги, лай собаки и какие-то хлопки.
Я с трудом поднялась сначала на четвереньки, потом на ноги. В правой половине головы перекатывалась боль. Поминутно натыкаясь на предметы интерьера, я побрела в комнату. Включать свет было страшно. Кое-как добравшись до кровати, я потрясла Юльку за плечо. Та что-то недовольно пробурчала и попыталась отвернуться к стене.
– Да проснись же ты! – чуть не плача шептала я – Юлечка, ну пожалуйста!
Не знаю, что больше подействовало: вода из стакана на тумбочке или непривычно ласковое обращение, но Трубецкая резко села и уставилась на меня.
– Лиз, ты сдурела?! Решила мне отомстить через столько лет? – она раздраженно отряхивалась.
– Вставай быстро!
Я потянула ее в ванную.
– Куда? Зачем? Господи, Лизка! – судорожно вздохнула Юлька.
Я опустила глаза на свои руки и с трудом удержалась, чтобы не завопить. Конверт, который передал мне Дмитрий, был перемазан кровью и в одном месте украшен отверстием очень похожим на след от пули.
– Лизка, что случилось?! – Юлия присела на бортик ванны.
– Подержи.
Я сунула ей конверт и пустила воду. От вида красных потеков на белом фаянсе меня внезапно затошнило. Смыв с рук кровь я, наплевав на гигиену, напилась воды прямо из-под крана и тоже устроилась на бортике.
– Это был Дмитрий. Тот из салона….Он стучал, а я открыла….он сунул мне этот конверт и убежал….А потом его кажется, убили….Ой, Юлька, – я запустила пальцы в волосы. – Что же это творится?
– На кой ты ему открывала?!
– Не знаю..
– Почему ты решила, что его убили?
– Мне показалось, что стреляли.
– Ну ты и дура! И этот Дмитрий, он что, утром юрист, а ночью почтальон? Он хоть что-нибудь тебе сказал? – Юлия пыталась придать ситуации логическую окраску.
– Ничего, – солгала я. – Ни слова. Дай гляну, что в конверте.
– Ни за что. – Трубецкая сжала бумагу. – Не надо нам чужих проблем, слышишь? Прошу тебя, Елизавета, давай обойдемся без глупостей. Выброси его и все.
– Ни за что. А если из-за этой информации человека убили?
– Я весьма сожалею, но это не наши проблемы. А если они вернутся и убьют тебя, дуру любопытную?! – рявкнула Юлька. – Он же тебя подставил. Неужели не понимаешь? Хорош гусь! Вот как дала бы сейчас по морде!
Она воинственно махнула пластмассовым ковшиком, из которого я обычно поливала цветы.
– Стыдись, – я отобрала ковшик. – Об умерших или хорошо, или ничего. Давай сюда конверт.
– Лизка, ты точно своей смертью не умрешь, – констатировала Трубецкая.
– Может, и не умру, – я пожала плечами и вскрыла конверт. Внутри сиротливо лежали фотография девять на двенадцать и листок бумаги сложенный вчетверо. – Негусто.
– Ну и чего? – любопытный нос Трубецкой тут же возник рядом. – Из-за таких мелочей уже убивают? Все, фотки с корпоратива в печать сдавать не пойду.
– Не паясничай, – поморщилась я и повертела снимок в руках. – Где-то здесь зарыта собака. И мы выясним где. Только вначале надо проверить не оставил ли ныне покойный ненужных следов у моих дверей.
