Пропускаю стадию флирта и приступаю к харассменту. Сгребаю всю без остатка Полонскую в свои объятья, пытаюсь поцеловать.
— Сбрендил, Грозный?! — визжит. — Отпусти!
— А ты не стесняйся. Витьке твоему мы ничего не скажем…
Юля на мгновение замирает, растерявшись, перестает сопротивляться, будто я озвучил ошеломительную новость из бездонной копилки ее тайн.
Наслаждаюсь смятением Бывшей и теряю контроль, не успеваю среагировать.
Юля замахивается, отвесив мне жгучую пощечину, что справедливо, наверное.
— Ты не человек, Грозный, а зверье!
— Хуже некуда…
Снова тянусь за поцелуем, но меня отвлекает стук по ту сторону двери.
Кто посмел помешать нашему неромантичному свиданию с Юлией Олеговной?
Отвлекаюсь, расслабляю хватку.
Женщина изловчается, выпутывается из моих рук и отбегает к противоположной стене.
— А надушился-то…в ноздрях щиплет…
Хлипкая щеколда не выдерживает натиска. В подсобку нагло вваливается мужчина. Я не видел его среди персонала раньше, да и формы на нем нет. Но его лицо кажется мне подозрительно знакомым.
Мельком взглянув на меня, он тут же переводит внимание на Юлю.
— Люляш, все нормально? — слишком мягко произносит. Этот добрый тон кажется обманчивым. — Сенька за баром сказал, что у тебя проблемы.
А вот я во все глаза гляжу на мужчину.
Ему за сорок, но это не так много чтобы одеваться в старомодные брюки, натягивая их чуть ли не до груди, рубашку и широкий галстук, на обратной стороне которого замученная швея из Костромы набросала нитками аппликацию под названием "прощай молодость".
— Порядок, Вить…
По привычке отвечает Юля. Опомнившись, вздрагивает и снова таращится на меня.
А я уже услышал… и тоже смотрю на нее горящими от ликования глазами!
Значит, это тот самый претендент в сожители к Полонской.
Теперь мне становится тысячекратно интересно, чем так привлек ее Витька.
Изучаю его лицо тщательно. Мужчина это понимает и оборачивается, смотрит достаточно долго, чтобы меня осенило.
У него круглые, большие, голубые глаза, не выражающие ровным счетом ничего, отрешенные и будто стеклянные.
С годами память стерла из головы его черты, но этот взгляд, которым смотрел на меня Виктор на территории аэропорта в прошлом, и с демонической ухмылкой на лице специально не пустил догнать девушку, что покушалась на здоровье беременной Юли, я запомнил навсегда.
Виктор служил охранником.
Или я ошибаюсь?
— Виктор Сергеевич, — вспоминаю и отчество, которое слышал, — а тебя не учили стучаться, перед тем как войти? Возможно, ты помешал Юле стать значительно богаче и попрощаться с удручающей работой бармена.
Его веки еле заметно дергаются, и я понимаю, что угадал.
Что может связывать Полонскую и мужчину, к которому у меня зарождается лютая неприязнь?
— Не намерен с вами разговаривать, — буркнув, шагает к Юле. — Пошли, — берет женщину за руку.
А я вижу, как побелела кожа на ее запястье, оттого что Виктор очень крепко сдавил.
Юля торопится вслед за Виктором из подсобки.
Потоптавшись минуту в одиночестве, спешу за ними, но у стойки не задерживаюсь, двигаюсь прямиком к свободному столу.
Открываю меню, бегло изучаю ассортимент напитков.
Судьба Полонской мне безразлична, но смешно наблюдать, как Юля сейчас достает вазу и погружает в нее букет алых роз, принесенных не слишком современным кавалером.
Ловлю себя на том, что сижу и покусываю нижнюю губу, глядя на Юлю, а она упорно делает вид, что меня не замечает, но выражение ее лица неестественное. Фальшивая улыбка скрывает за собой дикий страх.
