Готова убить себя за эту реакцию, потому что он…
Нет, лучше не вспоминать про то, как он натравил отморозков на мою мать.
Выплыл наружу наш роман. Мама, школьная директриса, велела Кириллу не приближаться ко мне, и понимая, каково это - иметь дело с его семьёй, хотела увезти меня в другой город.
Тогда я ещё была на стороне Кирилла. Кричала. Плакала. Проклинала мать.
Пока Вильский не показал, кто он на самом деле такой.
Мама оказалась в реанимации с переломом позвоночника.
И тогда ко мне пришёл его отец.
Рассказал о том, что это его сын затеял. В подробностях описал. Я с ужасом смотрела на доказательства понимая, что меня ослепила любовь.
Было невероятно больно. И стыдно за свою любовь к этому гнилому парню - мама осталась инвалидом по моей вине.
В голове дурман, мысли еле ворочаются, ноги ватные.
Я же была уверена, что он не станет искать меня после всех тех усилий, что предпринял его отец. И я сама.
Вильцев-старший хотел, чтобы его сын, наконец, взялся за ум - у Кирилла это были не первые проблемы с законом.
Его отец пообещал мне помощь с лечением и переездом в столицу. В обмен на это, я должна была исчезнуть, чтобы больше не провоцировать его сына.
Я согласилась на все условия. Кроме аборта.
Так и не смогла задушить в себе эту неправильную любовь. Не смогла убить свою дочь.
Вильцев-старший не в курсе про Веронику. А если узнает, будет плохо. Он ясно дал понять, что не хочет внуков. Поэтому, в свидетельство о рождении я записала другого мужчину, моего хорошего друга по школе.
- Девочка на фотографии… - Вильцев приподнимает одну бровь.
Пытаюсь глубоко вдохнуть, но получается рвано. Как будто мне под ребра ударили.
Худший мой кошмар сбывается.
- Что, "девочка"? - вздергиваю подбородок.
- Твоя дочка? - идёт к журнальному столику.
Я прирастаю к месту. Есть в его движениях что-то, чего мне не хватало.
Что-то, от чего прямо щеки опаляет, от чего в груди тесно.
- Это моя личная жизнь и частная информация! - прячу руки за спиной. - Я здесь по делу! Которое, кстати, делом не оказалось.
Приближается. Делаю шаг назад.
Как будто в танце каком-то странном идём.
Кружимся по залу.
- Если так интересно, можешь выяснить это через родственников, - под руку неожиданно поворачивается вазочка и я вспоминаю, что вообще-то умею быть грозной. Когда капризничающей Вероникой, например, командую.
Мне нужно предупредить его удар.
Я теперь знаю, с кем имею дело.
- Это подруги дочь. Взяла её погулять… Таня не успевает на прогулки.
Отцу Кирилла влезть в частную жизнь ничего не стоит. У него такие связи…
Смотрю в чёрные глаза Кирилла и содрогаюсь.
Точная отцовская копия.
Как я этого тогда на замечала?
И тут же получаю доказательство своим мыслям - Вильцев хватает мое запястье и прижимает к стене. Вазочка вылетает из ослабевших пальцев, под ногами разлетаются осколки керамики.
Он всегда был сильней. Он удары не пропускает. Ни от кого. Никогда.
Даже от любимой женщины.
Некогда любимой…
А любил ли он меня?
- Не смей упоминать о моем отце! - рычит.
- Становишься его копией! - выплевываю.
На его лице появляется оскал хищника. Зверский. Дикий.
Я задолжала ему реванш. За всю ту боль, которую он мне причинил.
- Теперь не только по духу, но и по состоянию… - удивляюсь тому, что оказывается я умею быть стервой.
- Он все-таки сделал тебя наследником, хоть и обещал, что за непослушание лишит всего...
Вильцев часто дышит.
