Читать онлайн Агния Арро - Дочь тренера. Бой без правил

«Дочь тренера. Бой без правил»

Агния Арро

Цикл: «140 ударов в минуту»

Аннотация

Мне недавно исполнилось восемнадцать. На тесте две полоски, а в ушах все еще звенит голос голубоглазого боксера:

– Какие дети? Лекси, мне двадцать. Ты вообще школу вчера закончила. Детка, а ты уверена, что залетела от меня?

– Ты был первым и…

– И что? Откуда мне знать, кто был после?

Пощечина. Зажатый в кулаке тест. Вот и все. Этот бой я, похоже, проиграла.

Дрожащими пальцами набираю номер, указанный на визитке.

– Здравствуйте. Я бы хотела записаться на прием к гинекологу.

***

Он откровенный засранец и обязательно сделает ей больно.

Она всего лишь милая улыбашка. Хорошая девочка, которую он захотел себе в качестве очередного трофея.

Только кому в итоге будет хуже?

Они будут ошибаться, подниматься и снова падать, ведь первая любовь – это ринг, на котором нет четких правил и инструкций.

Лекси

На вывеске написано: «улица Ломоносова, 35». На всякий случай еще раз сверяюсь со смятым листочком. Мне точно сюда.

Сердечко бьется все быстрее, ладони потеют. Прячу листок с адресом в задний карман джинсов и сворачиваю во двор.

Вечер уже. На улице становится довольно прохладно. Малышня с визгом и криками носится по детской площадке. За ними, кутаясь в вязаные кофты, следят бабушки или молодые мамочки. Мне становится еще тоскливее. Отворачиваюсь и ищу таблички с номерами квартир у подъездов. А их нет.

Вздохнув, иду к женщинам, сидящим на крашеной скамейке.

– Здравствуйте. А вы мне не подскажете, в каком подъезде сто тридцать седьмая квартира?

– А вы к кому? – пристально рассматривают меня с ног до головы.

Да в жизни не поверю, что они в этом муравейнике всех-всех знают. Это же не наш маленький городишко. Хотя отец у меня личность непростая. Про него могут знать.

– К Терехову, – отвечаю им.

Женщины хмурятся еще сильнее.

– Так он же вроде только мальчишек тренирует. Или ты… Ох ты ж! – взмахивает руками одна из дам.

– Кошмар какой. Ужас просто. И куда мы катимся? – причитает другая, не обращая внимания на мое открытое удивление и полное непонимание происходящего.

– Вот говорила ему, жениться тебе надо, Юра, – снова первая. – На таких маленьких девочек потянуло.

Челюсть моя в этот момент не выдерживает и падает, а мозг закипает, пытаясь выстроить причинно-следственные связи между моим вопросом про расположение квартиры и выводами, сделанными данной женщиной. У него не получается! Как? Как они сейчас это все сложили?

Ладно. Один плюс все равно есть. Они его знают. Сидят явно напротив своего подъезда, а значит, с вероятностью девяносто процентов мне именно в него.

– Спасибо, – улыбаюсь им.

Поправляю тяжелый рюкзак, подхватываю чемодан на дребезжащих пластиковых колесиках, который, кстати, в выводы этих дам тоже не вписывается. Тащу уставшую себя и свои вещи к подъезду.

Смотрю на домофон. Мне бы войти сначала, потом как-то объяснить, кто я и чего приперлась, а не на всю улицу. Слишком это… личное.

Жду, когда кто-нибудь захочет войти или выйти. Наушники еще, как назло, разрядились. Да и телефон на последнем издыхании. Я сюда очень долго добиралась. Навигатор сожрал весь заряд. Если меня сейчас выставят, будет совсем невесело.

Мне везет. Мамочка с капризным мелким хулиганом открывают дверь. Придерживаю ее за ними и втаскиваю чемодан в подъезд. Смотрю номера квартир на первом этаже и считаю, на какой мне надо подняться. Хорошо хоть лифт работает. Иначе не знаю, что бы со мной было. Ползла бы, бросив чемодан на середине пути. Все самое дорогое и ценное в рюкзаке. В чемодане одежда. Но она тоже нужна так-то.

Стоп!

Торможу поток нервных мыслей. Споткнувшись, вываливаюсь из лифта. Интуитивно поворачиваюсь в секцию с квартирами и нахожу нужный мне номер – сто тридцать семь.

Ловлю легкую панику, но тут же себя успокаиваю. Он же детей много лет тренирует. Значит, добрый. Сразу выгнать не должен.

Зажмурившись на всякий случай, вдавливаю палец в дверной звонок. Мне никто не открывает. Ни голосов из-за двери, ни шагов не слышно.

Торопиться мне теперь все равно некуда. Достаю бутылку с нагревшейся водой из рюкзака. Допиваю остатки и присаживаюсь на корточки у двери. Уставшие ноги не выдерживают, и я плюхаюсь попой на бетонный пол.

– Как хорошо сесть, – выдыхаю.

Надеясь, что никто из соседей не выйдет, вытягиваю конечности и упираюсь затылком в стену. Успеваю задремать.

Вздрагиваю всем телом от хорошо поставленного командного голоса над головой:

– Не понял!

Разглядываю снизу вверх высокого, крупного мужчину с влажным ежиком коротких волос. Такой, каким я видела его на последних фотографиях в сети. Нет. В жизни он даже лучше. Красивый, кареглазый, мощный.

Футболка у него тоже мокрая. С вечерней пробежки, наверное. Он же спортсмен в прошлом. Говорят, они бывшими не бывают.

– Ты чего тут сидишь? – спрашивает он.

До меня доходит, что нахожусь все еще на грязном полу и открыто рассматриваю мужчину, понятия не имеющего, что я вообще-то к нему.

Сюрприз…

– К тебе, то есть к вам приехала. Здравствуйте.

– Ко мне? – Он скептически дергает вверх темную бровь.

Поднимаюсь. Отряхиваю попу и неловко киваю.

– К тебе, – отвечаю тихо. – Меня зовут Лекси. Алексия Елизарова. И я… как бы это сказать… – Да тут только прямо, других слов и не подберешь. – Твоя дочь.

Вторая его бровь ползет вверх. Он смотрит на меня как на ненормальную. Ведет мощными плечами. Часто моргает. Я хорошо понимаю, как это все нелепо звучит. Только это правда. Такая, какая есть.

– Девочка, что ты несешь? Тебе сколько лет? – спрашивает отец.

– Восемнадцать, – копаюсь в рюкзаке, чтобы найти и показать ему паспорт, – скоро будет.

– А мне тридцать пять. У тебя нормально с математикой? Посчитай, сколько мне было, когда ты родилась.

– Я знаю, – немного тушуюсь. – Моя мама, Елизарова Ирина, была твоей первой школьной любовью. Помнишь? Сейчас… – снова роюсь в рюкзаке.

Лямка падает, а вместе с ней и весь рюкзак. На глаза вдруг наворачиваются непрошеные слезы. Переволновалась. Мне начинает казаться, что я зря приехала. Только больше не к кому. Я у подруги прожила почти полгода, пока мы искали этот адрес.

– Да не может быть! – вдруг взрывается он, и все, что я успела собрать, снова высыпается из рук. – Не могла она тогда залететь! А если так, почему не сказала? – спрашивает у меня.

– Испугалась, – пожимаю плечами. – И карьеру твою рушить не хотела. – Это мне еще бабушка рассказывала пару лет назад. – Можно сделать тест, – совсем тихо говорю ему.

– Какой еще тест? – хмурится Терехов.

– ДНК. Ну чтобы убедиться, что я не лгу.

– Телешоу насмотрелась, что ли? – рычит он, но мне кажется, на себя. По мне совсем не бьет этой эмоцией.

Достает ключи из кармана свободных штанов. Открывает дверь. Забирает мои вещи и втаскивает в прихожую. Оглядывается.

– Заходи.

Тушуюсь немного.

– Ну! – раздраженно. – Или в подъезде ночевать собралась?

Лекси

Чемодан мой и рюкзак стоят в прихожей, намекая, что все еще может измениться и расслабляться точно рано. Сижу на табуретке, сложив ладони на коленях, как примерная школьница. Слушаю шум льющейся воды, доносящийся из душа.

Отец выходит ко мне в черных спортивных штанах и серой футболке. На мощной шее полотенце, короткий ежик волос снова влажный.

– Голодная? – спрашивает он.

Открывает холодильник. Достает оттуда миску с салатом, несколько контейнеров с готовой едой. Выкладывает на тарелки, греет. Ставит одну передо мной. Запеченная рыбка с травами пахнет очень вкусно, но мой желудок сжался в комочек от волнения.

Он садится напротив. Молча быстро ест. Я из вежливости тоже ковыряюсь в тарелке.

– Давай-ка теперь еще раз и по порядку, – отложив вилку, кладет на столешницу сцепленные в замок ладони. – Ты моя дочь.

– Да.

– День рождения когда?

– Двадцать третьего октября.

Прикрывает веки и на пальцах что-то считает. Встряхивает головой, проводит ладонью по затылку.

– Мда, – нервно смеется. – Все, что сейчас крутится у меня на языке, при девочках обычно не произносят. Ты говорила, фотографии матери есть. Принеси, – просит он.

Соскакиваю с табуретки и нахожу среди своих вещей старый фотоальбом. Последний раз он пополнялся лет десять назад. Зато там наша с мамой жизнь в замерших картинках.

Отдаю отцу. Внимательно смотрит, иногда хмурясь, иногда улыбаясь.

– Нет, я все равно не понимаю, – откладывает альбом в сторону. – Какого… кхм… черта она за нас двоих тогда решила?! – пожимаю плечами. – Да это не тебе. Так, – машет он рукой. – С этим надо переспать. Дочь, – тяжело сглатывает.

Встает. Нервно проходит по кухне, заполняя собой все ее пространство.

– Ты на маму, кстати, похожа, – опершись бедрами на плиту, снова меня рассматривает.

– А она говорила, что на тебя, – грустно улыбаюсь.

– Нет. На маму, – качает он головой. – Улыбаешься так же. И ямочки на щеках. Когда-то меня от них унесло. Номер мне ее дашь? Надо как минимум сказать, что ты добралась. Или она не знает, что ты ко мне рванула? – щурится отец.

– Мамы нет, – опускаю голову ниже. – Шесть лет уже. Убили.

– Твою ж… Как?! – Его огромные кулаки белеют и хрустят.

– Отчим дальнобойщиком был. Маму с собой взял, красивые места показать. Она и раньше иногда с ним ездила, когда график на работе подгадать получалось. Поехали. А ночью на стоянке на них и еще две машины напали. Там перестрелка была. Это даже в новостях показывали, – хриплю и тихо плачу. Вспоминать очень больно. Я скучаю.

– Охренеть. И с кем ты жила? С бабушкой?

– Угу, – шмыгаю носом.

Отец наливает воды в стакан и вкладывает мне в руку. Делаю несколько глотков. Ставлю на стол.

– Баба Лара не отдала меня в детский дом. Оформила опеку. Строгая, – грустно улыбаюсь. – Боялась, что я, как мама… – замолкаю.

– Да это не мама. Это, выходит, я дурак. Но Ира все равно должна была сказать! Я же на сборы перед турниром тогда уехал. Вернулся, а меня послали. Да так, что вариантов вернуться не осталось. А оно вон все как… Черт! – проводит ладонями по лицу.

– Я, когда маленькая совсем была, спрашивала: «Мам, а кто мой папа?»

– И что она отвечала?

– Твой папа – чемпион. Я гордилась, – тихо смеюсь, смаргивая слезы. – В садике всех доставала. Бабушка ворчала все время. Это я помню, хотя совсем мелкая была.

– Бабушки тоже больше нет, так?

– Угу. У нее диабет и сердце. За городом ей было полегче. У нее там небольшой домик с огородом.

– Помню я этот домик, – кивает отец.

– Вот в него она и перебралась. А я там жить не могла. Школа же, экзамены. И бассейн. Договорились, что поживу у подруги под присмотром ее мамы. Одну в квартире бабуля меня оставлять категорически не хотела. Чуть больше месяца назад мы ее похоронили. Там же, в поселке. Мама подруги помогла мне, а вот опеку до совершеннолетия оформить отказалась. Одно дело, я у них жила пять дней в неделю, а другое – полная ответственность за чужого подростка, – цитирую ее слова. – В общем, у меня на руках уже был твой адрес. И теперь я здесь. Может быть, ты бы мог мне помочь? – чувствую, как горят щеки. – Только до совершеннолетия. Я готовить умею. И на шее сидеть не буду. А потом могу уехать обратно…

– Ты от опеки слиняла, что ли? – перебивает он.

– Да, – пищу, закусив губу. – Не хочется ни в какой интернат. Совсем. Я про него такое слышала!

Отец сдавливает пальцами виски и жмурится. Наливает себе воды. Выпивает залпом.

– Мне со всем этим точно надо переспать. Пошли, – кивает в сторону комнат.