Дочери Дагестана - страница 32

Сразу возникает еще один вопрос. Неужели среди аварок Чиркея славный Юнус не мог найти себе спутницу жизни? Неужели только беспредельная храбрость Зайнаб приковала цепями к себе чиркейца?

Эти и другие вопросы возникали у меня, ответы на которые я не мог найти до одного случая.

Было это более 50 лет назад. Тогда на площади моего города еще мозолила глаза обезглавленная громадина Андреевского военного собора. Впритык к нему стоял газетный киоск, где торговал мой добрый знакомый Исай Ильясов. Однажды он с одним из покупателей заговорил на аварском языке.

– Откуда Вы родом? – спросил я Ильясова.

– Из Чиркея, – отвечал он.

Это было удивительно. Тат – и вдруг родом из аварского аула? По моей просьбе Ильясов рассказал следующее:

– Родился я в Чиркее в 1888 году. Мои предки – выходцы из селения Маджалис. Пятьсот лет назад многие таты покинули этот населенный пункт и подались кто в Хунзах и Хаджалмахи, а кто в Унцукуль и Гергебиль. В районе Аракани, говорят, было восемь татских аулов. Наш тухум остановил свой выбор на Чиркее. Жители этого аула давали сырье, а мы выделывали кожу. Стороны были довольны друг другом. В ауле мы не носили оружия, но, отправляясь, например, в Темир-Хан-Шуру, брали кинжалы. Во время Кавказской войны Шамиль отправил моего дедушку Рахмана в Грузию за покупками. Рахман выполнил поручение имама честь честью, за что получил коня и другие подарки. После этого случая сильно возрос авторитет нашего тухума. Когда началась революция, мы перебрались в Темир-Хан-Шуру…

Я допустил большую промашку, не спросив у Ильяса, знал ли он что-нибудь о Юнусе и Зайнаб. А когда занялся вплотную этим вопросом, киоскера уже не было в живых.

Как говорят, кто ищет – тот найдет. Заведующий кафедрой ДГУ, профессор Людмила Хизгиловна Авшалумова назвала мне адрес дербентского жителя Семена Ягияева – одного из потомков героини Ахульго и Гуниба.

Аул Чиркей. Фото начала XX века

У Семена Ягияева был дед по имени Пинхас, проживший 103 года. Скончался он в самом начале Великой Отечественной войны. В ту пору моему информатору Семену Ягияеву исполнилось 14 лет, поэтому он помнил, как послушать его деда сбегалась детвора со всего квартала. Легенды, предания и правдивые истории, которые живо излагал древний Пинхас, неотразимо действовали на детское воображение. Чаще всего Пинхас рассказывал о Шамиле, о своем отце Яхье, его сестре, белой, как сдобная булка, Зайнаб, будущей жене чиркейца Юнуса.

Юнус

Обычно беседы Пинхаса кончались танцем «Лезгинка Шамиля». В этом искусстве никто из детей не мог соперничать с моим информатором Семеном.

По рассказам старика получалось, что среди таток Чиркея самой привлекательной была Зайнаб. Она была несравненно заметнее своих соплеменниц. В семейных преданиях говорилось, что Зайнаб была хорошо сложена, имела огромные голубые глаза при черных, непослушных прядях волос на голове. В общем, какая-то дикая красота. Лицо ее невозможно было забыть. Может, это было причиной того, что нрав у нее был что погода в наших горах. И только Юнус сумел укротить ее своей любовью. С разрешения Шамиля Юнус выбрал ее спутницей жизни, однако с условием, что девушка примет мусульманскую веру. Это устраивало и родителей Зайнаб, так как теперь они в Чиркее оказывались в особом положении.

Со своим мужем Юнусом ушла на войну и его юная жена, которая на коне с саблей в руке сражалась в самой гуще боя. Ее называли «Тигрицей». Раз она проникла в царскую крепость Темир-Хан-Шуру, где была опознана и схвачена.