– Попробую еще раз, – сказала она.
Кончилось тем, что оба крепились, чтобы не засмеяться над ее неумелыми ходами. Когда Джек улыбался, его лицо становилось особо притягательным; менялись черты лица, а глаза вспыхивали. Элен испытала мгновение счастья и напомнила себе, что даже в самые худшие времена выдаются минуты безмятежного покоя.
– Рад, что вы не летаете на наших самолетах, – признался Джек.
– Меня больше привлекает складывание головоломок.
– Вот оно что, – улыбнулся он. – Совсем как мою мать.
– Я похожа на вашу мать? – удивилась Элен.
– Возможно. Вы заботитесь обо всех. Моя старая ма всегда так делала.
– Делала?
Элен не знала, стоит ли спрашивать.
Он покачал головой.
– Простите.
– Печальная неизбежность. Хотя я постоянно вспоминаю о ней.
– Вспоминаете, как она заботилась о вас?
– Да.
– Спасибо, что отвлекли меня от мыслей, – сказала Элен и вдруг почувствовала себя виноватой за эти минуты отдыха.
Он поцеловал ей руку, пощекотав кожу усами:
– Всегда готов помочь.
– Вы мне так и не рассказали, чем занимались во Франции в прошлый раз.
– Я был здесь в конце прошлого года и захватил начало этого. Холода стояли просто зверские. Как вам известно, авиация союзников постоянно бомбила французские железные дороги. Операция называлась «План перевозок» и ставила своей целью разрушение узловых станций, чтобы отсрочить, замедлить и помешать передвижению немецких войск по Франции. Вот так.
– Мы слышали об этом по Radio Londres.
– Вряд ли вы знаете, что высшие авиационные чины противились этой операции. У нас это Харрис из Командования бомбардировочной авиации, в американских ВВС Спаатс. Черчилль тоже возражал, в основном из-за жертв среди гражданского населения. Однако Эйзенхауэр и президент Рузвельт сломили сопротивление их всех.
– А теперь?
– Как я уже говорил, меня забросили для подготовки операций и еще для связи с группами Сопротивления. – Он помолчал. – Рассказывать о том, что, где и когда, я, конечно же, не могу. Полагаю, здешнее население знает, чем занимается Сопротивление, а немцы отнюдь не дураки. Сам факт знакомства со мной может повлечь ваш арест и пытки.
– Возможно. Но сейчас я не хочу об этом думать.
– Понимаю.
– Значит, до высадки союзников осталось совсем немного?
– Да. Но я также думаю, что нас еще ждут интенсивные бомбардировки.
– Даже не верится, что однажды все это закончится. – Элен вздохнула и передвинулась. – Простите, у меня ноги сводит от долгого сидения. Нужно подвигаться. Схожу вниз, посмотрю, не приготовила ли Флоранс чего-нибудь пожевать.
– Флоранс – замечательная девушка.
Элен тепло улыбнулась:
– Да, она удивительное создание. Даже не представляю, как бы мы выжили без нее.
Джек наклонил голову и весело посмотрел на Элен:
– Что-то мне подсказывает, что вы нашли бы способ.
– Может, и нашли бы, но мы бы жутко отощали. Я и в довоенное время готовила скверно. А Флоранс у нас кулинарный гений, даже когда в ее распоряжении лишь репа и топинамбур. – Элен похлопала себя по животу. – И наши животы от такой пищи раздуваются сильнее, чем раньше.
– Спасибо за предупреждение, – засмеялся Джек.
Спустившись на кухню, Элен увидела Флоранс, что-то бормочущую себе под нос.
– Что случилось? – спросила Элен.
– Ничего. Жаль, что нет ни крошки Roquefor или Fourme d’Ambert[22]. Они бы придали пикантный вкус.
– Значит, сегодня мы отдыхаем от тушеной репы?
– Сегодня у нас картофельный суп с брокколи.
