– Феррис оказался настолько доверчив, что позволил взять машину, не проверив клиента?
– А что ему волноваться? Машина застрахована. Как бы ни было, это все, чем мы располагаем.
– Вы проверяли аэропорт и вокзал: откуда она приехала?
– Проверяли, но пока без результата.
– И это все?
– Да, и боюсь, что больше мы ничего не узнаем, – сказал Мифлин, гася окурок. – Расследовать похищение – самая неблагодарная работа. Если они убьют похищенного, а деньги не будут помечены, то все, конец. Тогда единственная надежда, что один из них окажется недоволен своей долей и выдаст остальных. Теперь, когда Брендон осторожничает, работать в десять раз труднее. Эта Мэри Джером – наша единственная зацепка, а я все еще не могу на нее выйти.
– Ну что ж, еще одно убийство наверняка поможет расследованию, – с горечью сказал я. – Если завтра вечером меня не прикончат, это будет просто удивительно.
Мифлин задумчиво посмотрел на меня.
– Что ж, это единственная хорошая новость за всю неделю, – ответил он. – Можно даже не сомневаться, что именно так они с тобой и поступят.
Я пошел к выходу, потирая руки и насвистывая «Похоронный марш» из «Саула»[2].
– Завещание написал? – спросил Керман, наблюдая за тем, как я заряжаю кольт, вынимая патроны 38-го калибра из лежащей на столе коробки. – Надеюсь, ты оставил мне все свои сбережения? Деньги мне сейчас очень пригодятся. Моя рыженькая, кажется, думает, что мне их девать некуда.
– Прекрати, Джек, – резко сказала Паула. Она старалась не подавать вида, но в ее глазах читалось беспокойство. – Веди себя прилично.
– Да заткнитесь вы оба, – рассердился я. – Вы меня просто бесите. Давай все обсудим, Джек. За домом, скорее всего, следят, поэтому держись так, чтобы тебя не заметили. Я дам тебе знать, куда мы направляемся, перед самым выходом. Жди пять минут, а затем следуй за нами. Убедись, что не засветился. Мы не можем позволить себе ни малейшей ошибки. Что бы ни случилось, не высовывайся, пока не началась заварушка. Только тогда выходи и стреляй.
Керман с трудом сглотнул:
– Что ты только что сказал?
– Я сказал: выходи и стреляй.
– Вот-вот, именно это. Слушай, а может, мне тоже написать завещание?
– И ради всего святого, постарайся стрелять метко, – продолжал я.
Взглянув на часы, я встал и сунул 38-й в наплечную кобуру под пиджаком.
– Уходим отсюда. Паула, если мы не объявимся до полуночи, свяжись с Мифлином и расскажи ему все.
– Черт возьми, я надеюсь, что все обойдется, – сказал Керман с обеспокоенным видом.
– Будь осторожен, Вик, – сказала, прощаясь, Паула.
Я похлопал ее по плечу:
– Никак не пойму тебя. Ты волнуешься из-за такой ерунды, как похищение, но без всякой жалости отправила меня к наркоманам. Не ребячься, Паула. Подумай о деньгах, которые мы собираемся заработать.
– Ладно, не делай глупостей. – И она попыталась улыбнуться. – И ради бога, не старайся казаться смельчаком перед этой богатой блондинкой.
– Ты меня нервируешь, – сказал я. – Ну все, Джек, пошли отсюда.
Мы направились к лифту.
– Как ты думаешь, мы еще успеем пропустить по стаканчику? – с надеждой спросил Керман, когда лифт опустился на первый этаж.
– Нет, но в машине найдется целая пинта. Только, пожалуйста, Джек, не совершай ошибок. Это очень опасная история.
Керман передернул плечами:
– Для меня она уже началась.
Он спрятался в «бьюике», сев на корточки между сиденьями. Я набросил на него плед.
