– Давайте с этим покончим.
– Отрежь! – сверкая глазами, выпалила девушка. И тоже подняла большой палец. – Давай режь! Сейчас же!
Ясно, подумал Парсонс. Политических преступников в этом обществе увечат. Древняя кара. Его чуть не затрясло от омерзения.
Варварские обычаи. Тотемы. Возвращение в первобытнообщинный строй…
«И еще тот парень на автостраде, он меня принял за самоубийцу и пытался задавить. Как он изумился! А ведь город казался таким красивым», – опечалился он.
Мужчина, стоявший в углу, ничего не говорил, только потягивал напиток из бокала и смотрел. В резких чертах его лица было что-то демоническое; среди молодых заговорщиков только он, похоже, умел держать себя в руках. Внезапно он направился к Парсонсу и произнес:
– Вы не ожидали встретить здесь людей. Вы думали, на складе никого нет.
Парсонс кивнул.
– Насколько мне известно, – продолжал заговорщик, – облик, подобный вашему, – верный симптом исключительно опасной болезни. Однако вы не выглядите больным, у вас даже глаза без пигментации…
– Голубые, – поправила девушка.
– То есть без пигментации, – упорствовал мужчина с демоническими чертами лица. – Но более всего меня интересует ваша одежда. Тысяча девятьсот десятый, я полагаю?
– По-моему, больше похоже на две тысячи десятый, – тщательно подбирая слова, ответил Парсонс.
Мужчина чуть растянул губы в улыбке.
– Я ненамного ошибся.
– И что с того?
Черные глаза блеснули.
– Ничего. – Мужчина повернулся к своим товарищам. – Не волнуйтесь, амики, он вовсе не так опасен, как вам кажется. Я предлагаю запереть дверь, а потом успокоиться.
Он снова повернулся к Парсонсу.
– Сейчас две тысячи четыреста пятый год. Насколько мне известно, вы – первый человек. Раньше были вещи. И животные. Говорят, это естественное, но капризное явление. Я о перемещениях. Лягушки на улицы сыплются… между прочим, исчезающий вид. Ученые только руками разводят. Камни. Мусор. Безделушки. Вы меня понимаете?
– Да, – ответил Парсонс.
Мужчина пожал плечами.
– А в чем тут дело – никто не знает. – Он улыбнулся. – Меня зовут Уэйд. А вас?
– Парсонс.
– Хайль. – Уэйд вскинул руку. – Так что же вас к нам привело? Любопытство? Впрочем, неважно. Добро пожаловать на вечеринку. Правда, мы тут не столько веселимся, сколько…
– Занимаетесь политикой, – закончил Парсонс.
– Да. Чтобы изменить общество. Изменить, а не изучить. Я тут главный. Мы, как бы это сказать… кажется, у вас был специальный термин. Клетка? Звено?
– Ячейка, – подсказал Парсонс.
– Точно, – кивнул Уэйд. – Как у пчел. Соты. Мед. Хотите, я изложу нашу программу? Впрочем, вы, наверное, ничего не поймете. Я предлагаю вам уйти. Тут небезопасно. Для нас.
– А там, – указал Парсонс на дверь, – небезопасно для меня. – Он дотронулся до своего лица. – Дайте хоть немного времени, чтобы изменить цвет.
– Кавказский тип. – Произнося эти слова, Уэйд морщился, словно взял в рот какую-то гадость.
– Мне нужно полчаса, – раздраженно сказал Парсонс.
Уэйд повел вокруг себя рукой.
– Будьте нашим гостем. – Он посмотрел в лицо Парсонсу и улыбнулся. – В нашем мире… в этом мире, если угодно, – стандарты жесткие. Впрочем, кто знает. Возможно, вы адаптируетесь. К сожалению, здесь нет ничейной земли. Кто не с нами, тот против нас. По этому закону живет все общество.
– Иными словами, вы живете по законам первобытного племени. Чужак не считается человеком; его надлежит убивать на месте. Ничего нового. – Парсонс ощутил, как в нем нарастают волнение и неприязнь. Руки дрожали. Доставая и зажигая сигарету, он постарался успокоиться. – Ваш тотем, – указал он на Уэйда, – орел. Почитаете орлиные достоинства? Стремительность и беспощадность?
