Денис молчал, желваки напряглись вокруг рта. Он почему-то сразу понял, что адвокат не на его стороне.
– Звони, я сейчас вернусь, – сказал адвокат. Пошел к выходу из палаты.
Денис тупо смотрел ему в спину, потом спохватился.
– А девушка? – запоздало окликнул он адвоката. – Девушка, что я привез. Аня?
Спина остановилась. Адвокат обернулся, пожал плечами. Лицо у него было устало-самодовольное. Кажется, он хотел зевнуть, но сдерживался.
– Не знаю. Увезли в больницу, кажется, – сказал адвокат. – Придет следователь, спросишь.
– А…
– Код разблокировки ноль-ноль-ноль и дальше. Позвони. А то там волнуются. Да, телефон не поцарапай, новенький совсем… Я пока кофе выпью. Здесь же есть кофе?
Адвокат вышел.
Денис тупо смотрел на телефон в своей левой, здоровой руке. Положил его на одеяло, посмотрел на израненную правую. Ее перебинтовали заново, хорошо и качественно. Дали Денису таблетку обезболивающего и антибиотики. Но теперь рука болела – словно повязка была слишком тугой. Денис с трудом удержался, чтобы не попробовать ослабить бинт.
Выругался сквозь зубы. Терпи, сказал он себе.
Как спортсмену, травмы ему были не впервой. Правда, надежда на то, что отрезанный палец найдут и пришьют на место, была призрачной (он слышал о таких случаях, а один приятель рассказывал, что случайно отрубил себе палец топором, но сразу сообразил и сунул его в снег до приезда «скорой»). От слова «скорая» Денису чуть снова не поплохело.
Он вспомнил ту «скорую», стоящую у больницы. Черт, знать бы тогда… «Да я бы за сто километров обошел бы ту больницу и ту «скорую».
Он решился. Помедлил и, придерживая телефон забинтованной рукой, левой набрал номер, который помнил наизусть.
«Папа». Денис помедлил, выдохнул. «Что бы я только не отдал, лишь бы не звонить и не сообщать того, что сейчас сообщу…»
Гудок. Гудок. Гудок…
На седьмом звонок сбросился, телефон сообщил, что абонент вне зоны доступа, перезвоните позже.
Денис выдохнул и откинулся на подушку. Белая и чистая, как хорошо. Он прикрыл глаза, только сейчас осознав, насколько смертельно устал за прошлые сутки. «Я буду спать день и два… и всю неделю. Весь месяц». Всю жизнь.
Денис прикрыл глаза. И незаметно для себя провалился в сон.
* * *
Красные и черные сполохи, круги, квадраты, треугольники, провалы. Мучительные геометрические фигуры, в которые он проваливался, как в кошмарную яму, полную черно-красных видений. И падал. Падал. И падал. Он знал, что это сон, но не мог проснуться.
Денис открыл глаза. Во рту сухо, сердце стучало ускоренно и как-то натужно, с замираниями. Подташнивало.
Обезвоживание, подумал Денис. Надо было залить в себя жидкости и электролитов перед сном. С таким остаточным после пьянки идти на тренировку – это смертельный трюк, не каждому по плечу. Сегодня же тренировка? Придется идти, а то Паханыч будет возбухать. И так уже две недели пропустил.
Паханыч – Павел Иванович – был тренером старой советской закалки. Новые методики он не признавал (хотя и отслеживал), а старый способ у него был один – иди в зал и вкалывай до потери пульса.
Сердце билось в груди, с натугой перекачивая загустевшую, тяжелую кровь. Денис поморщился. Пульс все так же оставался частым. Стресс? Может быть, стресс. Черт знает. Выходной же вроде? Денис повернулся на другой бок, натянул одеяло. И вдруг вспомнил.
Денис резко открыл глаза. Перед глазами был белый потолок, по нему бежала неровная трещина.
