Спустя примерно сорок минут Аделаиду Вениаминовну возвращают к нам. К нам спускается из своего отделения Людмила Владимировна Барченкова, чтобы провести у старушки гинекологический осмотр. Но прежде заглядывает на минутку ко мне – поинтересоваться, как Олюшка. Отвечаю, что всё хорошо, малышка моя растёт без проблем. У меня по женской части тоже, слава Богу (даже стучу по дереву на всякий случай, хоть и не слишком верю в приметы), всё хорошо.
Когда говорю это, краснею. Вспомнилась ночь, проведённая с Борисом. Он же стал моим первым мужчиной после того, как мы расстались с Граниным! Я очень волновалась. Конечно, моё беспокойство не похоже было на мужское. У сильного пола в таких случаях «осечки» случаются, им бывает за них очень стыдно. Для некоторых – целая психологическая травма! Но мой организм принял всё хорошо. Правда, я не достигла пика удовольствия, поскольку эмоции зашкаливали, да и думала о разном. Но было хорошо, спокойно и радостно, а это главное.
Всё это Людмила Владимировна, конечно, от меня не услышала. Я просто вспомнила, вложив всё во фразу «всё замечательно». Но опытная гинеколог, бросив ироничный взгляд, от которого я покраснела немного, всё и так поняла. И после сразу вместе со мной поспешила к пострадавшей.
– Следов проникновения нет, – говорит Барченкова минут десять спустя.
– Хоть на этом спасибо, – замечаю в ответ.
– Кто на такое способен? – удивляется гинеколог.
– Не знаю, – пожимаю плечами. – Надеюсь, его найдут, отведут подальше, пристрелят, как бешеную собаку, и бросят в мусорный контейнер.
В этот момент в смотровую влетает Дина Хворова, наш новый администратор. Несколько секунд беззвучно разевает рот, как выброшенная на берег рыба, а потом показывает куда-то за спину.
– Там… там… насильника привезли!
– Ну, раз я больше не нужна, пойду к себе, – Барченкова хмурится. Ей явно не хочется видеть преступника. Понимаю, но сама сделать так же не могу. Прощаюсь с Людмилой Владимировной и иду смотреть, что там за зверя поймали.
– Вошли в две вены. Пульса нет. Большая огнестрельная рана грудной клетки. Множественные ушибы. Собачьи укусы и открытый перелом левого бедра, – это сообщает фельдшер «Скорой помощи», которая привезла маньяка.
На каталке, без сознания, лежит парень лет 18-ти. Поразительно, но выглядит он довольно симпатично: правильные черты лица, блондин с серо-голубыми глазами, неплохо сложён. Отмечаю про себя, что очень похож на одного популярного певца, который любит выступать с триколором на плече. Такому бы покорять девичьи сердца, а вместо этого он издевается над беззащитными пожилыми женщинами. Что может подвигнуть человека к такому?
– Ему 19 лет, зовут Иван, фамилия Садым.
– Оставим на каталке, – говорю, когда его ввозят в смотровую.
– Дыхания не слышу, – сообщает медсестра.
– Вы его поймали? – спрашиваю обоих следователей, которые идут по коридору и останавливаются у двери.
– Нет, поисковая группа. Этот… кхм… – капитан Багрицкий явно не хочет крепко выражаться в моём присутствии, – тип прятался в порту. Служебная собака его нашла. Пытался от неё убежать, забрался на контейнеры, сорвался. Потом начал стрелять. Пришлось его успокоить.
– Жалко, рано собаку отогнали, – говорит одна из медсестёр. – Ещё минут двадцать, и всем было бы легче.
Остальные угрюмо молчат, но по глазам вижу – согласны.
– Коллеги, я прошу вас воздержаться от подобных замечаний, – озвучиваю своё мнение. – Помните: мы здесь медицинские работники, а не судьи с прокурорами.
