Забавы ради Антон Владимирович поиграл в Шерлока Холмса – не стал сразу вскрывать конверт, а внимательно осмотрел его со всех сторон и даже понюхал. Тщетно – никаких сведений, которые помогли бы пролить свет на личность корреспондента, ему найти не удалось. Конверт как конверт. Без отпечатков пятен, стертых ластиком надписей и прилипших табачных крошек. Подумав о том, что на этом конверте обломался бы и сам великий сыщик с Бейкер-стрит, Антон Владимирович аккуратно вскрыл конверт пластмассовым ножичком и достал из него сложенный втрое лист бумаги, исписанный мелким, довольно четким почерком.
Вначале, как и полагалось, шел перечень заслуг корреспондента. Участник подавления антисоветского мятежа в Чехословакии, член КПСС с шестьдесят девятого года, заслуженный рационализатор РСФСР, двенадцать с половиной лет руководил цехом сборки кузовов АЗЛК, председатель домового комитета, заместитель председателя Совета ветеранов…
Далее следовала история взаимоотношений с поликлиникой – сколько лет наблюдается и у каких врачей.
Где-то на середине листа Антон Владимирович добрался до сути: «…эндокринолог Шипягина попыталась сделать меня соучастником преступления, предложив мне получить по выписанным ею рецептам в аптечном пункте бисакодил и панкреатин и отдать их ей. Шипягина объяснила эту просьбу своей маленькой зарплатой и необходимостью постоянно тратиться на приобретение лекарств для больной свекрови…»
Два следующих абзаца дышали праведным гневом человека, который «никогда за свою праведную жизнь не шел на сделки с совестью». В конце письма был указан домашний телефон «для сообщения принятых мер».
«Спасибо тебе, добрый человек, за то, что ты написал мне, а не в департамент здравоохранения, – подумал Антон Владимирович. – Но Шипягина-то какова? Вот дура, так дура!»
Именно, что дура – разве умный человек позволил бы себе так рисковать ради экономии копеечной суммы? Упаковка бисакодила и упаковка панкреатина вместе не дотягивали по стоимости до ста рублей. Совершать, как принято выражаться, уголовно наказуемое деяние ради подобной выгоды, да еще и подставлять при этом всю поликлинику, накликая на нее серию внеочередных проверок? В понимании Антона Владимировича это не лезло ни в какие ворота. Неплохая зарплата, постоянные премии… разве нельзя ей было купить эти чертовы препараты? Добро бы выписала что-нибудь подороже… Хотя не исключено, что подобная практика вошла у нее в систему. Вот паразитка! И что теперь прикажете с ней делать?
От любого другого врача, совершившего подобный поступок, Антон Владимирович избавился бы немедленно, подобно тому, как избавился он от «прививочного активиста» Назарова. От любого, но не от эндокринолога.
Больные сахарным диабетом требуют огромного внимания. Неверно рассчитанная дозировка, неправильный подбор препарата, несвоевременный контроль – все это чревато тяжелыми осложнениями, вплоть до комы. Кроме диабета, занимаются эндокринологи другими тяжелыми заболеваниями. Если в поликлинике нет эндокринолога, то его работу делают участковые врачи, они крайние, им деваться некуда. Каким бы умным ни был участковый терапевт, вести эндокринологических больных на должном уровне он не может. В итоге… легко представить, что может получиться в итоге. Ничего хорошего.
Так же ничего хорошего не следует ждать, если эндокринолог недостаточно компетентен (а таких горе-специалистов Антон Владимирович повидал немало) или недостаточно опытен. На фоне неадекватного амбулаторного лечения пациенты будут то и дело «ухудшаться», впадать в комы, экстренно госпитализироваться, а то и умирать… Посредственный врач еще мог устраивать Антона Владимировича в должности подросткового врача, но не эндокринолога. Да и вообще лучше стараться не менять давно работающего в поликлинике эндокринолога, знающего свой контингент как пять пальцев, на нового, пусть даже и такого умного.
