Качаю головой.
— Нет, в этот раз без моего участия.
— Но твоя саба будет, — в сотый раз пытается он убедить меня.
— И она отлично справится. Желаю хорошо повеселиться.
— Непременно, спасибо.
Как только Маркус отходит, рядом со мной приземляется Одри. Она покачивает в руке бокал с мартини и заглядывает мне в глаза. Прищуривается, и я понимаю, какой вопрос сейчас задаст.
— Я не думал о ней, — бурчу, делая глоток виски.
— Врешь, док. Знаю, что думал.
Думал. Каждый день. Каждую гребаную минуту ду-мал. Не могу выбросить ее из головы. Я специально не приехал к ней по возвращении в Вегас. Потому что знал, что так будет правильно. Она бы вряд ли согласилась на роль второго плана, а насчет первой я так и не договорился со своей совестью, хотя пытался. Я правда намеревался уговорить самого себя наконец оборвать связь с прошлым и начать двигаться дальше. Но так и не решился сделать главный шаг, который позволил бы мне свободно вдохнуть. Поэтому наказываю себя за малодушие каждый день. Чаще всего я делаю это так: ложусь на кровать, закрываю глаза и позволяю себе вспоминать. Ее вкус. Запах. Ощущения, которые испытывал, касаясь ее нежной кожи. Звуки, которые она издавала, граничащие между мурлыканьем и стоном. Я представляю себе, как бы она звучала, если бы я ей позволил не сдерживать себя. А после этого ложусь спать возбужденным, не позволяя себе даже передернуть, чтобы снять напряжение.
Через месяц после возвращения я поменял сабу. Блондинку на брюнетку. По понятным и абсолютно конченым причинам. Не должен был. Правильно было забыть Элисон и двигаться дальше. Но кто сказал, что я всегда поступаю правильно? Я учу других поступать правильно, в то время как сам лажаю на каждом шагу.
— Ладно, я не поэтому подсела, — продолжает Одри, погладив меня по упакованному в идеально отглаженные брюки колену. — Хотела тебе сказать, что Элисон будет на нашей свадьбе.
Я резко дергаю головой, поворачиваясь к ней.
— Одна?
Одри медленно качает головой, внимательно меня рассматривая.
— С парой.
Сжимаю челюсти и опускаю голову, глядя на край барной стойки.
— Ладно, — отвечаю коротко.
— А ты? С парой?
— Один.
— Ты сегодня такой общительный, Винс, — говорит Одри, пытаясь разрядить обстановку. И при других обстоятельствах я бы уже отшутился в своей привычной манере. Но не тогда, когда речь об Элисон.
— Когда я успел так запасть на нее, детка? — тихо спрашиваю, глядя на подругу.
— На нее тяжело не запасть, док. Она невероятная.
— И я ее недостоин.
— Ну что за глупости? Ты это говоришь из-за клуба? Может, ей понравится то, что ты умеешь. Ты ведь даже не пытался.
— Когда-то ты сказала, что я ее погублю.
— А так ты губишь самого себя. Посмотри, как все мы счастливы со своими половинками. Пора и тебе найти свою тихую гавань.
— Господи, женщина? Ты точно была Доминатрикс? О какой, нахер, гавани ты говоришь? — спрашиваю я, смеясь.
Одри слегка краснеет.
— Я тут записалась в литературный клуб, — смущаясь, говорит она.
Мой смех становится чересчур громким и привлекает внимание окружающих. Одри шлепает меня по бедру и пытается встать со стула, чтобы свалить от меня подальше, но я усаживаю ее на место.
— Прости, детка. Но ты и литературный клуб — это как два разных полюса. Разве только если вы там голые и шлепаете друг друга книжками, — продолжаю я хохотать, и Одри подхватывает мое настроение.
— Придурок.
— Так и есть, малышка. Нет, ну правда, — спрашиваю, отсмеявшись, — что побудило тебя туда пойти?
