— Не знаю, Кел в последнее время часто в командировках, а мне нужно было хобби, чтобы не сидеть одной в четырех стенах.
— То есть, скоростная свадьба тебе хлопот не прибавила?
— За меня все делает организатор. Мне только нужно отправлять «да» или «нет» на его сообщения. Скукота.
— Почему сама не занялась организацией?
— Потому что скукота, сказала же. Слушай, ты справишься с появлением Эли на свадьбе? — спрашивает она наконец.
— Эй, малышка, не волнуйся на этот счет. Со мной все будет хорошо. Это же твой старый доктор Ви. Я буду в порядке.
— Ну ладно, — нежно отзывается она, встает и, чмокнув меня в щеку, возвращается к своему жениху.
Через неполный час начинается показательная сессия. Сегодняшняя вечеринка в клубе только для своих. Никого постороннего. Приватные комнаты только для близких друзей. Потому что сегодня мне исполнилось тридцать, и клуб празднует его по своим традициям.
Я смотрю на откровенную сессию, практически вакханалию, в которой участвуют около десятка саб, четыре Дома и две Доминатрикс. Зрелищно и показательно. Я улыбаюсь из вежливости и делаю вид, что мне чертовски интересно смотреть на все это. И что я совсем не хочу, чтобы из этого зала внезапно исчезли все до последнего человека, а потом появилась та, которая не отпускает мои мысли. И правда: как мне удалось так быстро запасть на нее? Всего за две недели Элисон стала той, кого я не могу забыть вот уже полгода. Надо сходить к мозгоправу. Усмехаюсь, представляя себе, как сажусь перед зеркалом и говорю: «Винсент, расскажите, что вас беспокоит». Сапожник без гребаных сапог. Вероятно, придется наведаться к моему старому другу Ломаксу, чтобы он прочистил мои засранные девчонкой мозги.
Одна сессия сменяет другую, мои друзья расходятся по приватным комнатам и возвращаются довольные, некоторые со следами от наручников и веревок на запястьях. Каждое событие сменяет другое, как вереница узоров в калейдоскопе. А я как будто остаюсь неподвижным в своем кресле именинника перед главной сценой. Меня на нее затягивают ради шуточной сессии, на которой якобы стегают мою задницу за плохое поведение в последние тридцать лет, я даже смеюсь. Но все какое-то картонное, бутафорское. И только Одри, кажется, понимает меня, потому что ее взгляд полон сочувствия и понимания. Она знает, о ком я думаю.
Хочется рвать на себе волосы. Элисон ведь даже не была в моем клубе, а мне кажется, словно она в каждом его уголке. Я с особым рвением провожу сессию со своей сабой, после которой мне долго приходится утешать девушку. Но в конце она все же широко улыбается и благодарит меня за невероятные эмоции. А потом все расходятся, и я еду в одиночестве домой.
Принимаю душ, ложусь на кровать, гашу свет. Открываю сайт клиники и долго смотрю на общую фотографию медперсонала. Там, в толпе, едва видна темная голова моей невинной девочки Элисон. Отключаю экран и, закрыв глаза, снова возрождаю то, по чему скучаю: запах шоколада с корицей, солоновато-сладкий вкус на языке, шелк волос на пальцах, и гладкость кожи. Тихое мурлыканье, жадные стоны и шумное дыхание. В этот раз в честь своего праздника позволяю себе прикоснуться к себе и скользить ладонью по каменному стояку, проживая все это заново.
А перед самым сном обещаю себе, что не буду ничего делать на свадьбе. Что вежливо поздороваюсь, спрошу, как у нее дела, представлюсь ее спутнику и пойду праздновать с остальными гостями. Убеждаю себя, что так делают цивилизованные люди. И вообще, так быстро стать зависимым от отношений с женщиной невозможно. К тому же, пара заплывов в озере, две недели общения и один недо-секс отношениями называть нельзя. Так что не о чем даже думать. Не о чем. Совершенно.
