Офицер тогда выжил. Но вскоре все равно погиб в бою. Он сам кидался в гущу схватки, потому что не мог жить с таким грузом вины. Но даже смерть не освободила его от этого бремени. И его душа наказывает себя тем, что выбирает всю следующую жизнь подчиняться чужим приказам.
Так ли нам нужен ад, если мы его себе сами чудесно организуем?
Вдруг творец недостаточно накажет нас за наши проступки? И души безжалостно бичуют себя сами, на протяжении нескольких жизней, забывая, что только Всевышний наделен правом судить. Не исключено, что он жалеет в этот момент заблудшую душу, но уважает ее выбор. Хочешь страдать – страдай. Сама выбрала…
В обед ко мне на кофеек заглянула коллега-психолог Тамара. Обсудили последние профессиональные новости. Тома спросила, были ли сегодня интересные клиенты. Я рассказал про девушку, пришедшую с жалобой на сильную боль в животе, а в регрессии увидевшей себя мужчиной, попавшим в плен к фашистам. И его бьют коваными сапогами в живот. Бедная девушка даже согнулась на кушетке, вся сжалась, защищаясь от этих ударов. Пленника тогда забили до смерти. После сеанса выяснилось, что ее дед действительно попал в плен во время войны и там сгинул. Встав с кушетки, девушка заметила, что боли в животе прошли.
– Слушай, глянь одним глазком, что со мной. Накрывает странное беспокойство.
– А когда началось?
– Да как почитаю сводки с военных действий, так и накрывает. Клиентов стало меньше, понимаю, что доход у них уменьшился, людям уже не до самокопаний. Но понимаешь, уровень тревоги не адекватный, кушать-то мне пока есть на что, да и муж хорошо зарабатывает, а меня прямо накрывает. Посмотришь?
– Что успею. До прихода клиента пятнадцать минут. Ложись на кушетку.
И Тамара мягко ушла в регрессию.
Практически сразу женщина ощутила себя в длинном узком, низком туннеле, скованной безысходностью и страхом. Она продвигалась вперед, но туннель не кончался.
Переходим в то время, когда все еще было хорошо. Девочка с кудрявыми хвостиками кружится вокруг себя, длинная светлая юбка с воланами летит вокруг бедер. Все залито светом и наполнено ощущением счастья.
Наводящими вопросами выясняем, что это кто-то из предков по маминой линии. Тамара понимает, что это ее бабушка Ариадна, рожденная в 1902 году. Она видит ее братьев и сестер. Семья жила небедно, достатка хватало, чтобы дать детям приличное образование. Ариадна даже окончила престижную женскую гимназию. После революции жизнь какое-то время продолжалась в прежнем русле. До их города изменения шли несколько лет. Но, выйдя из школьных стен, девушка очень испугалась бушующих вокруг страстей. Мать Ариадны умерла, оставив шестерых малолетних деток. Отец вырастил их всех. Но теперь надо было учиться зарабатывать на жизнь самостоятельно. И это было очень страшно. Ариадна понимала, что ни хорошие манеры, ни знание французского языка, ей теперь не понадобятся. Сначала девушка пыталась устроиться в какую-нибудь советскую контору, но в городе хорошо знали ее деда, крепкого купца. Помнили, что хоть он и уехал из города, его все равно поймали и расстреляли. Отца Ариадны не тронули, тот был напрочь лишен коммерческой жилки и работал обычным счетоводом и до революции, и после.
– Так вот чей это страх, – протянула Тамара, открывая глаза, – а ведь потом ее жизнь сложилась хорошо. Она получила высшее образование, вышла замуж, родила двоих детей и занимала приличные партийные посты.
