Старуха, что побиралась на кладбище в чёрном балахоне из ближайшей деревни, уходила в сторону леса. Как чёрная ворона, не нашедшая наживы. Я не нанимала плакальщиц, так что зря она орала на всю округу, что бабуля моя умерла такой молодой, и слёзы лила понапрасну. Спросила, будет ли в кафе поминки. Когда поняла, что с нас ничего не взять, отчалила.
На небольшом участке, кроме свежего холма, стало два памятника моим родственникам.
— Это дед, — указала я на фотографию в овале. — У него было два высших образования, но в начале девяностых он оказался никому не нужен. Бабушка тогда работу потеряла, а папа мой был подростком, — я указала на могилу рядом. — Дед был здоровый и высокий, как ты. Недолго думая, согласился к своему другу в бригаду устроиться. Бандиты они были. Всей бригаде дали по двадцать лет лишения свободы. А моему деду десять, потому что весь университет, где он преподавал, пришёл свидетельствовать о его высоком социальном статусе. Прикинь! Через пять лет он попал под амнистию, но в тюрьме сильно подкосилось здоровье.
— А отец от чего умер? — с интересом спросил Санчес, присев на корточки у могилы моего отца.
— Строитель был. Груз сорвался с крана. Несчастный случай. Но дед маму со мной на руках не бросил. К себе забрал.
Я почувствовала, что мне полегчало. Я говорила о них, как будто они живы и рядом. Вот стоят за моей спиной и поддерживают. Ощущение единства двух миров было настолько ярким, что я улыбнулась. Точно буду на могилы приезжать. Потому что чувствую их, родных моих.
— Эмилия Романовна Солнышкова, — улыбнулся Санчес и прижал меня к себе, обняв за плечо. — Мне за руль сесть?
— Нет, я сяду, ты мне всю коробку передач разобьёшь, — тихо усмехнулась я.
— Поехали тогда, Солнце.
Я по жизни Солнце с такой фамилией.
Спокойно села за руль. Мы уезжали по трассе в сторону города. Александр взял мой телефон и позвонил. Запомнил нужный номер, когда в больнице связывался со своими друзьями или родственниками. За время наших путешествий сатир оброс чёрной щетиной и выглядел как дремучее лесное чудище. И так красиво блестели его глаза, что я иногда залипала.
— Да, на выезде меня встретишь, — говорил Санчес голосом мачо. Глубокий у него голос, с хрипотцой. Приятный, потому что ощущаешь рядом с собой надёжное плечо.
Он ко мне хорошо относился. И я надеялась, что в нём нет желания просто вернуть долг. Очень хотелось, чтобы я ему понравилась. И не старый он. Я передумала. Одиннадцать лет вообще не разница в современном мире.
Я однажды очень старалась понравиться мужчине на шесть лет старше. Всё кончилось соплями и слезами в подушку, когда он женился. Правда, мне тогда было всего пятнадцать и он со мной даже не целовался, но трагизм момента от этого был не менее острым. Теперь я смотрела на вещи трезво. Но как привлечь мужчину, чтобы навсегда, чтобы женился, так и осталось для меня тайной.
— Впереди заправка, сверни, зальём тебе полный бак, — чем ближе к городу, тем строже голос.
Я послушно свернула. Мне спешить некуда теперь точно. Меня дома никто не ждёт. Заправка оказалась какой-то элитной. Цены на бензин выше, чем на всей трассе. И я на своей днищенской машине даже не привлекла гарсонов, что разливают бензин без помощи водителей. Сатира это задело и он, когда вышел из машины, рявкнул одному из парней в серо-синей одежде. Тот нехотя пошёл наливать нам бензин.
