— Да. Угрозы для жизни нет, но у него несколько ребер сломаны и сотрясение мозга. Он все еще под наблюдением.
От ужаса и страха я даже тупую боль не замечаю. Ногти под кожу вгоняю и сорванным голосом спрашиваю.
— Кто его сбил?
— Водитель скрылся, но вы не переживайте. У Саши есть связи. Его знакомый уже занимается этим делом.
Не сомневаюсь.
— Когда это произошло?
— Сегодня ночью.
Облегчение не заставляет себя ждать. Я расслабляюсь и голову к коленкам прижимаю.
Это не он. Эмиль всю ночь был здесь.
Но я ничего о нем не знаю. Если бы Тарханов захотел отомстить, он бы не стал так подставляться. Кого-то нанял и спокойно на диванчике результатов ждал.
Я вспоминаю его взгляд, которым и без спички костер разжечь можно. Боже мой…
— Арина, вы слушаете?
Отвлекшись на себя, я все мимо ушей пропускаю.
— Да, да, конечно.
— Так вы приедете? Думаю, при виде вас Саша еще сильнее поправиться захочет.
Голос мужчины такой мягкий и непринужденный. Он не давит и не требует. Просто просит, и у меня не остается сомнений, что если я откажусь, то в ответ не получу ни дюйма оскорблений.
Я вздыхаю.
— Конечно. В какой больнице Саша?
Знаю, что если не поеду, то меня чувство вины сожрет. Ни кусочка не оставит.
К тому же, если это и правда сделал Эмиль, то Саша из-за меня пострадал. Никогда себе не прощу.
В спешке первую попавшуюся одежду из чемодана достаю, одеваюсь и в коридор выпрыгиваю. Стараюсь тихо по паркету ступать, чтобы Тарханов моего исчезновения не заметил, и ручку двери на себя тяну.
К счастью, та поддается. С таким забором и солидной охраной у входа и бояться-то нечего. Меня больше поражает, что Эмиль моего побега не предусмотрел.
Надеюсь, что до этого не дойдет. Если он не трогал Сашу, то я буду неукоснительно своим обещанием следовать.
А если же нет…
Не прощу. Его же руками у бабочек, в животе порхающих, крылья оторву.
13. Глава 13
Ранним утром в клинике царят тишина и покой. Всё белое и чистое. Пахнет свежестью. На первом этаже, едва скрывая зевоту, сидят молоденькие девушки. По телевизору, кажется, транслируются вечерние новости, которые, впрочем, никто не слушает.
Лишь бы в этой тишине не увязнуть. Пожалуй, именно об этом я и мечтала, пока ехала в такси. Замерзшая, усталая и раскрасневшаяся, я жалась к задней печке и дыханием согревала руки. У меня была слишком сильная эмоциональная встряска, я уже сама не понимала, из-за чего губы синющие. Мне ведь двадцать минут пришлось до выхода плестись. Пост охраны бы такси не пропустил.
Место уединенное и потому совсем не востребованное. Водители отказывались меня забирать, пока я уж совсем цену не заломила. Лишь через час машина подъехала. В дороге меня мутило и тошнило. Дрянной сигаретный дым в легкие заползал и как наждачкой по горлу скребся.
Пришлось все равно окно приоткрыть, чтобы не задохнуться. По пути у аптеки просила остановиться и за таблетками бегала. После солидной пары антибиотиков мне полегчало, но я догадывалась, что это ненадолго.
— Где четыреста восьмая палата?
Администратор снисходительно улыбается и с раздражением отвечает.
— Девушка, посещение больных сейчас недопустимо. К двенадцати приходите.
— Нет, вы не понимаете, — я пытаюсь объяснить ей ситуацию, но меня звонок останавливает.
Достаю телефон и сразу принимаю вызов.
— Да, я уже здесь. На первом этаже.
— Отлично. Подождите, я сейчас к вам спущусь.
И действительно — буквально через минуту со стороны лестницы шаги раздаются. На свет выходит мужчина лет сорока. На ногах домашние тапочки, вид заспанный, между бровей тень залегла, лысина ярче солнца сверкает.
