– Что случилось-то? Может, помогу. А серьёзно если, найдём Василь Василича.
– Мамке простынку меняла, схватило до колик.
– Меня бы подождала.
– Взялась вот себе во вред… Говоришь, можешь его найти?
– Есть у меня телефоны кое-какие. Так поискать Василь Василича?
– Поищи. Мало ли что… Хотя, знаешь, не надо. Перетерплю. Негоже в такой буран человека гонять. Обойдётся всё, будем надеяться… За мужа больше волнуюсь, как бы в дороге не прихватило, – Валентина подошла к окну. – Метёт-то как!
– Может, не поехал он, переждать пургу решил у Ангелиночки, – поспешила успокоить его Лена. – Василь Василич слышал, как она люстру просила твоего мужа подвесить…
– Какую ещё люстру? – перебила её Валентина, побледнела от неожиданно возникшего ревностного чувства.
– Обыкновенную, с лампочками, – без каких-либо задних мыслей продолжила явно глуповатая Лена. – Ангелиночка, она такая, вечно что-нибудь придумывает.
Валентина уже не слышала её. Она еле добралась до койки, повалилась в слезах.
12
Старая заброшенная дорога от райцентра, чуть разогнавшись по равнинке, неспешно брала долгий подъём. Ровным рядом, словно бывалые солдаты, взявшие равный интервал, по ней вышагивали деревянные телеграфные столбы с провисшими служебными проводами. По сторонам дороги непрерывно тянулись неухоженные кленовые посадки.
Трассу, чувствовалось, расчищали не так давно, но тут и там уже бугрились на ней свежие снежные перемёты, растущие буквально на глазах. В такой ситуации рассчитывать на скорую попутку не приходилось, и чтобы не стынуть на всё усиливающемся ветру и не тратить в ожидании драгоценное время, Виктор решился на продолжение пути по старой дороге. Конечно же, не будь в деревне оставленной скотины и предстоящих годовых помин тестя, не стал бы он пытать судьбу, а вернулся бы в Токаревку, уже еле-еле просматриваемую. Не к Анне Трофимовне зайти, чему она, как он понимал, обрадовалась бы, а к другу, районному архитектору, скажем, наведаться, у него за сладкой беседой непогоду переждать.
Забуранило вовсю свежим снегом, валившим сверху, и выпавшим ранее, не успевшим слежаться на земле, теперь разом взмётываемым нахрапистым ветром, который недавно совсем безобидным ветерком игрался соломинками.
– Ничего, ничего, – успокаивал себя Виктор. – Не заплутаюсь. По столбам дойду. До деревни они меня доведут.
Посадки кленовые кончились. Виктор в клубящейся снеговой завесе, скорее, угадал это по резко ударившему в бок ветру, доселе всё же сдерживаемому деревцами. «Стало быть, полдороги одолел, – удовлетворённо отметил он. – Хорошо, ветер не встречный. Куда тяжелее было бы идти напролом».
От столба к столбу медленно продвигался он к родной деревне. Всё меньше оставалось до неё, но и силы таяли. Чтобы как-то взбодриться, он стал считать столбы. Отсчитав их два десятка, что означало ещё один пройденный километр, останавливался передохнуть и вновь двигался дальше.
Наваливалась усталость. Хотелось присесть у очередного столба, прикрыть глаза, зажать ладонями уши, чтобы не видеть и не слышать похожую на светопреставление стихию. Усилием воли он заставлял себя переставлять отяжелевшие лыжи. Посчитав столбы, он ткнулся в холодное двадцатое, давно уже отбродившее жизненными соками дерево, медленно сполз по нему вниз.
– Встать… Встать! – приказал всё же. Поднялся, двинулся к следующему столбу. Но не наткнулся на него, не нашёл, словно тот в прятки с ним сыграл.
