– Так и заблудиться недолго, – не на шутку встревожился он, повернул обратно к исходному столбу, чтобы передохнуть, сориентироваться и взять верное направление. Не тут-то было. Лыжные следы быстро занесло. Пришлось действовать наугад. Под напором давно уже сменившего направление ветра он всё левее и левее, всё дальше забирал от столбов.
– Всё, не могу больше! – окончательно выдохся он, опустился на корточки, повалился набок…
Его засыпало снегом. Он чувствовал это, но не мог и не хотел уже противиться. Напротив, радуясь сладостному облегчению, замерзая, в счастливой улыбке, шевельнул губами:
– Как хорошо-то! Хорошо-то как!
Вдруг рядом совсем зовуще мигнул огонёк, кто-то голосом тестя поднял его, казалось бы, из загробного мира вернул в реальный, поманил к огоньку, не позволяя останавливаться.
– Омёт люцерновый, – определил он, наткнувшись на что-то громоздкое и мягкое. – На гумно колхозной первой бригады, похоже, вышел. Сейчас проверим по водонапорной башне. За ним она должна стоять.
Не ошибся он: башня оказалась на месте.
– Дошёл!
13
Свою помощь в проведении поминок предложила крёстная Дарьи Григорьевны тётя Ирина. Как и обговаривали, она раненько явилась, с первыми петухами, постучалась в окно, разбудила Виктора. Печь затопила, чугуны и кастрюли из сенец занесла.
– Побольше наготовить еды придётся, – сказала она. – Народу много найдёт.
– Не думаю, – усомнился Виктор, после недолгого крепкого сна на удивление бодрый, словно не было жуткого испытания зимней стихией. Лишь в голове слабенько постукивали молоточки да в щиколотках, натруженных лыжами, покалывало. – Знают, что в больнице мои…
– Знать-то знают. Но водка сильнее приличий. Считай, все алкаши придут. И не выгонишь их с помин. К еде могут и не притронуться, но что положено им подай. Иначе жди осуждения. Ославят, чего доброго…
Печка сильно надымила. «С отсыревших кизяков, наверно, – подумал Виктор. – Не занёс заранее. До того вымотался, что еле-еле сил хватило скотину посмотреть».
– Приоткрой дверь, – попросила тётя Ирина. – Задохнёмся того гляди. Коленце дымохода копотью забило или, того хуже, кирпич внутри стронулся, тягу ослабил.
– Похоже, – согласился он, вспомнил тёщину просьбу посмотреть дымоход, повинился: – Не дошли руки. Летом обязательно прочищу.
– Лучше полностью печку разобрать, – посоветовала тётя Ирина. – Новую под газ сложить, с котлом для обогрева избы. Слышала, начнут с лета газифицировать.
– Неплохо бы. Всё будет зависеть от здоровья тёщи. Пока к себе заберём, а там видно будет.
– Да, крепко её паралич вдарил. Волнительная она дюже, близко к сердцу всё принимает. Но, думаю, оклемается. Молодая ещё. Только-только седьмой десяток разменяла.
– Хорошо бы…
Виктор натаскал воды с уличной колонки, мяса нарубил для щей, картошки с полведра начистил. Потом с подошедшей дочерью тёти Ирины сходил к ней за компотом, сваренным загодя. Ещё помощницы подошли, освободили Виктора от кухонных дел. Во двор, заваленный снегом, он вышел, за совковую лопату взялся.
Покуражившись вволю, буран под утро оставил деревню. На смену метельному западному ветру явился северный, пока не нагнал холода, не успокоился. Тотчас над избами выпрямились дымы, захрустел под ногами снег.
Подкатили сани. Это брат Саша привёз певчих старушек, живущих в дальней стороне деревни. Ближние не заставили себя ждать, дружно собрались к положенному времени. Виктор не очень-то хотел их собирать, но Валентина упросила, чтобы всё по-христиански было.
