Долгая зима - страница 17



«Если бы мой любимый был таким и устоял тогда перед потаскушкой», – подумала она о своём первом муже. Ей вспомнились его ласки. Вернее, они никогда не забывались ею и ни в какое сравнение не шли с её нынешней краденной ради минутной услады любовью. Она с новой силой осознавала, что любила и любит только своего первого мужчину. Нестерпимо захотелось ей поехать к нему, издали хотя бы одним глазком глянуть на него, желанного…

Незаметно она задремала. Очнулась от пронзительного телефонного звонка.

– Нет, нет… – сказала она в трубку. – Я занята.

Часы пробили четыре раза.

– Всего четыре? – спросонья она с трудом сообразила, что день ещё, а потемнело в квартире от разгулявшейся вьюги.

Она прошла на кухню, долго стояла у окна. Крутило так, что не просматривался противоположный коттедж.

– Ого! – испугалась она за Виктора. – Как же он в степи?

Налила коньяку, выпила:

– Помоги, Боже, ему живым и здоровым домой добраться.

Не спеша убралась. Позвонила в больницу дежурной сестре, удостоверилась, что там всё в порядке. Долго ещё стояла у окна.

– Не дай бог беде случиться, – тревожилась она не на шутку, ругала себя: – Не задержись он у меня, до бурана успел бы добраться.

Её зазнобило. Она разобрала постель, сбросила накинутый на голое тело халат, забралась под одеяло.

Зазвонил телефон. Снова набивались в гости.

– Нет, ни в коем случае, – твёрдо отказала она звонившему. – И, знаете, не звоните больше по такому поводу.

Но тот, на другом конце провода, не хотел понимать её, настаивал на своём.

– Я же сказала: всё! Незачем потому что! – рассердилась она и отключила телефон. – Ишь раззвонились! Обычно позже звонили, ждали, когда стемнеет. Словно воры, непогоде рады…

11

– Успеет ли? – переживала Валентина за мужа, напуганная начавшейся пургой. – Должен бы. Давно ведь уехал.

Зашевелилась мать, быстро и непонятно заговорила.

Валентина отошла от окна, присела к ней на койку.

– Что, мама?

Глаза матери были закрыты. Бредила она.

Пурга усиливалась, хлестала снегом по стёклам окна, скрежетала оторванной жестью оконного карниза. Заметно потемнело.

Вновь зашевелилась мать. Валентина догадалась о причине её беспокойства, достала из тумбочки простынку, чтобы сменить подмоченную. Одной ей сделать это было не под силу. Обычно ей помогали. Но сейчас в палате кроме них двоих никого не было. Лену где-то носило, остальные перед Новым годом выписались. Пришлось Валентине одной ворочать грузную мать. Кое-как справилась, сильно натрудила живот, легла на свою койку передохнуть. Боль ослабла, но не проходила. Не дождавшись Лены, Валентина сама доковыляла до закрытого кабинета Василия Васильевича. Вернулась в палату, полежала, ещё раз сходила. Безрезультатно.

Скоро явилась Лена, очень весёлая, защебетала. Казалось, от неё и спиртным попахивало.

– Найди, пожалуйста, Василия Васильевича, – попросила её Валентина. – Плохо мне что-то…

– А он только что домой ушёл, – через силу приглушила Лена свою весёлость. – Сказать бы надо… раньше чуть.

– Дважды ходила. Закрыто было.

– А-а… В главный корпус его вызывали, – заметно сконфузилась Лена. – К нему должны были подойти. Просил встретить. Вот я и караулила внизу… Надо же какая незадача! А ведь забегал он перед уходом к себе. Наверное, из-за бурана ожидаемый товарищ не пришёл, и Василь Василич сам к нему подался. Видно, нужная очень встреча… Крутит-то как!

– Да, не на шутку пурга разыгралась.