Долго ли, коротко ли… Тридевятое царство - страница 17

– Что случилось? – выдохнул шепотом Виталик, утирая рукавом испачканный рот.

– Т-с-с-с… – Настя осторожно привстала, вглядываясь в небеса и по сторонам. Оглядевшись, снова присела рядом. – Не высовывайся! Плывём через царство Страфиль-птицы. Чем тише будем себя вести, тем…

Настя не договорила, в край ступы вдруг вцепились когтистые птичьи лапы. Ступа взмыла вверх, подчиняясь мощным взмахам огромных птичьих крыльев. Над головами раздался громовый клёкот.

– Прыгайте! – крикнула Настя и перегнувшись через край ступы полетела вниз. Вслед за ней вывалился Пенёк. Виталик замешкался, этого хватило, чтобы в очередной раз струсить и, свернувшись на дне ступы в позе эмбриона, зажмурить глаза до кромешной темноты.

Долго ли летел Виталик в ступе, подчиняясь повороту судьбы, он не знал. Открыл глаза только тогда, когда ступа ударилась о камень, выпала из лап птицы и покатилась по каменистой поверхности вниз. Сколько длилось вращение, Виталик ответить бы не смог, но вдруг оно остановилось и, подождав немного, он выполз из ступы. Голова кружилась, невыносимо тошнило и хотелось пить.

Когда он открыл глаза, то увидел, что находится в центре огромного гнезда. Вокруг было не меньше десяти яиц крупнее его самого раз в пять. Самой птицы поблизости не было и, опомнившись после головокружительного полета и падения, он вдруг понял зачем она его принесла в гнездо. Подтвердил опасения, наверное, самый жуткий звук в его жизни – треск яичной скорлупы. Птенцы рвались наружу. Они знали, что мать принесла им пишу в день их рождения. Путей побега было катастрофически мало. Их вообще не было. Ступа была разбита вдребезги, а метла в щепки. Оставался только один путь, наверх, к краю гнезда. Виталик, что есть сил, бросился по крутому спуску гнезда, но камни были настолько отшлифованы телом и перьями гигантской птицы, что Виталик, поскользнувшись, скатывался снова и снова к центру гнезда, ударяясь о стенки яиц. И каждый его удар сопровождался треском скорлупы. И, вот тут Виталик четко осознал, что либо его съедят, либо он убьет всех птенцов. Но вот хватит ли у него сил, он не думал. Он готовился к битве. Подобрав несколько крупных обломков метлы, приготовился к схватке. Пятясь задом, он, вдруг споткнулся и сдвинул с места одно из яиц. Замерев на миг, боясь только одного, чтобы этот треклятый птенец не выбрался наружу, Виталик опустил глаза и заметил среди останков животных и осколков старой и почерневшей скорлупы чугунное кольцо. Упав на колени, он расчистил вокруг кольца потемневшую, дубовую крышку. Потянув за кольцо, Виталик был уверен, что крышка не откроется, но ошибся. Петли, с ржавым скрипом, поддались, и Виталик увидел вход в глубокий, темный лаз. Чтобы понять, насколько он глубокий, он бросил увесистый камень. Ни звука, ни шороха и только глухая тишина. Виталик сел рядом и, обхватив колени руками, сжался в комок. Страх погибнуть и участь быть съеденным никак не входили в его планы.

– Ну и что дальше? – что было силы, крикнул он, подняв голову вверх.

– Чего орёшь? – Виталик отшатнулся и закрыл голову руками. – Чаво, спрашиваю, орёшь?

Кто-то дёрнул его за рукав рубахи. Виталик открыл глаза и увидел перед собой ту, которой его пугали все детство.

– Б-б-б-баба Яга? – вытаращил он глаза.

– Ну, баба Яга, – усмехнулась та щербатым ртом, обнажив криво торчащие нижние клыки. – Давай, ужо, спускайся. Добрался до самой истины, пора и правду узнать. Давай, не задерживайся, а то прилетит птичка и… был богатырь и сплыл!