Делаю вывод, что «вечеринка для своих» — колоссально приуменьшенная информация от господина Капустина.
— Давайте-давайте… проходим, — подталкивает он нас. — Проходим-заходим.
Поочередно протискиваемся во двор, оказываясь в совершенно другой атмосфере, нежели за кирпичным ограждением, где царили тишина и безмолвие.
Перед нами небольшой двухэтажный дом, и в каждом окне первого этажа горит яркий желтый свет, а из трубы валит тонкий дымок, убегая в темное беззвездное небо.
Пахнет офигенно!
Веранда украшена светодиодными фонариками, вызывая у меня улыбку. Левее крыльца в сугробах резвится детвора, визгливо заливаясь смехом.
Поджимаю губы, думая, как неплохо было бы взять с собой Марусю.
Вспомнив о дочери, чувствую укол совести в сердце и стандартное беспокойство, потому что к этому времени Власов уже должен был забрать ее из сада. И сообщить мне об этом. Решаю, что как только окажусь в доме, обязательно найду тихий угол и позвоню ему сама.
Расчищенная от снега дорожка убегает влево, к беседке, где, вероятно, находится зона барбекю. Там толпится народ, и даже через семь лет я узнаю среди мужских фигур Артура-Страйка. Его огромную, немного неуклюжую медвежью фигуру. Семь лет назад он мог забросить меня себе на плечо, сегодня — ему ничего не стоит сделать это со мной и с Капустиной одновременно.
Мне снова хочется улыбнуться. И я не сдерживаю себя в этом, когда переглядываемся с Таней, которая тоже узнала парня-короля автоголов.
—Эй, народ! — орет Капустин, привлекая внимание мужчин, нависших над мангалом на высоких металлических ножках. — Вино в багажнике!
Данила сопровождает свой оклик свистом. Несколько мужских пар глаз отыскивают нас с Капустиной. Среди этих взглядов удивленный, немного задумчивый взгляд Артура впивается в мое лицо, а потом переключается на Таню.
Не узнал?
Эта мысль мимолетной вспышкой проносится в голове, но рассеивается, когда на сосредоточенном мужском лице появляется лукавая улыбка с рядом белоснежных, как выпавший первый снег, зубов!
— Ого, вот это неожиданно! — Артур бросается к нам и в два крупных шага оказывается рядом, сгребая меня и Таню в охапку и кружа в воздухе под наш общий визг.
— Привет, здоровяк! — хохоча, впиваюсь пальцами Артуру в плечо.
— Розенбаум… — улыбается, трепля мою шапку. — Танюха! — щелкает ее по носу. — Девчонки, ну какие красотки!
— Иди ты… — хихикает Таня, но ее лицо сияет, как лампочка.
— Как дела? — обращается к нам обеим.
— Благополучно, — Таня осматривается, ища глазами Альберта. — А ты теперь многодетный отец, да?
— Ну да, я за демографию, — довольно трет свой затылок.
— И кто там у тебя? Атос, Портос и Арамис?
— Не-а, Лелик, Болик и Анаболик, — смеется Страйк. — Но вообще-то у меня девочки… — продолжает смеяться.
— Что, все три? — выгибает Таня брови.
— Ага… И четвертая тоже будет, — сообщает горделиво.
Таня снова хихикает, а я пячусь назад и говорю:
— Я отойду, мне нужно позвонить…
— Так в дом зайди, — машет Артур рукой в сторону крыльца.
Так я и делаю. Забегаю на веранду, оббивая о пол ноги и стряхивая с ботинок снег.
Боже, как тепло в доме…
Медлю пару секунд, перед тем, как разуться. В гостиной прямо по центру тихо работает телевизор. Рядом с ним ненаряженная новогодняя елка, и ее запах слышу даже отсюда.
Расстегнув куртку и стащив с головы шапку, бреду по коридору, посматривая на двери и изучая всякие предметы декора: картины, статуэтки, светильники, хоккейные кубки…
