– Наша столярка. Всё сами делаем.
Из соседнего зала доносился ритмичный грохот. Пилорама пыхтела вовсю. Рама с пилами ходила вверх-вниз. С одной стороны она всасывала длинную сосну, а с другой выползал аккуратненький брус, вернее, заготовка для бруса, плаха – опиленное с двух сторон бревно. Парень, в котором я узнал командира отряда Жданова, подкручивал похожее на руль колесо на тележке, удерживающей конец бревна. Всё вокруг, даже тусклый свет лампочек, дрожал в чётком ритме, задаваемом пилами.
– Сколько бруса напилили? – прокричал Директор Жданову.
– Двадцать семь. А сейчас я на плахи переставил.
Директор кивнул, и мы выбрались на солнечный свет с другого конца пилорамы. По обе стороны прохода высились штабеля брёвен.
– Раньше брёвна по берегам собирали, сбивали в плоты и сюда тащили. Теперь проще. Просеку под электротрассу рубили. Ещё не весь лес вывезли.
– Так и живём. На самообеспечении и энтузиазме, – заключил Директор, снова направляясь к столовой. Не доходя, свернул к длинному дому, выходящему торцом на улицу:
– Это студенческое общежитие, – пояснил Директор.
Поднялся на крыльцо, прошёл по коридору и повернул в одну из комнат.
– Здесь будете жить.
Миша сразу плюхнулся на кровать за печкой.
– Девушек можем наверху поселить, со студентками.
– Вы как? – Сергей обернулся к Ларисе.
– Нет, мы здесь, со своими, ответила она за себя и за Таню.
Двое парнишек выгребали из тумбочек барахло и укладывали в рюкзаки. Одного Виктор узнал. Он первым выпрыгнул вчера на борт катера.
– Давайте знакомиться, – Директор уселся на одну из кроватей.
– Тебя помню, – он кивнул мне, – а остальных первый раз вижу.
Представились по очереди.
– Теперь о том, чего нельзя. Нельзя уходить со Станции в одиночку. Если идёте далеко, обязательно сообщите дежурному преподавателю. Нельзя выходить на литораль. Ступая по дну во время отлива, вы убиваете сотни живых организмов. Нельзя без разрешения брать лодки, надо записаться у дежурного. Нельзя кататься на дежурной лодке, нельзя высаживаться на Великий…
– Нельзя лазать на Ветряк, – чуть-чуть подумав, добавил Директор. Оглядел нас, будто прикидывая, каких ещё безобразий от нас ожидать. – Нельзя шататься по Станции после отбоя. Нарушителей в двадцать четыре часа отправляем домой.
Глянул на Сергея, и, наверное, решив, что дух противоречия в нас чересчур силён, продолжил:
– Посетил нас прошлым летом один сту-дент. Сразу после инструктажа отправился на пирс, кстати, на пирс без надобности тоже нельзя ходить, запустил лебёдку, запутал трос, потом взял дежурную лодку и отправился на остров Великий. Хорошо, что была низкая вода, и лодка по дороге на камни села. Был бы отлив – унесло бы в Белое море. Так мы его сразу домой отправили, не дожидаясь очередного рейса. Неизвестно, что ещё за сутки он мог бы натворить, – и снова поверх очков посмотрел на Сергея.
– Теперь о главном. Будете копать ямы под анкерá, такие сооружения из брёвен, на букву «А» похожи. Глубина – метр восемьдесят. Для девушек будет другая работа. Готовить баржу к плаванию. Работаем с девяти до шести. Отряд добровольческий, работаете бесплатно, оплачивается только проезд и питание – ну это вы, наверно, знаете. Кстати, это мы придумали студенческие стройотряды. Первый стройотряд был у нас, на Биостанции. Бесплатный, работали на энтузиазме. Ну, а потом уже на целину стали ездить. Всё, что вы вокруг видите, построено руками энтузиастов, нашими руками. Все научные сотрудники и студенты каждый день должны отработать один час на общественных работах по благоустройству Станции.
